– Где я?

– В нашей долине. – Бабан сделал шаг вперед. – Я Бабан.

– Одуван, Бабан. – Девочка, словно разговаривая сама с собой, огляделась пошире. – Чёрный провал – тоже здесь? Вы тоже из него?

– Провал? Такого здесь вроде нет. Хотя, когда сходит снег и в овраге только и видно, что грязь да ручей – ты о нем? Но он почти не страшный, иначе бы ежи не селились рядом с ним. А здесь есть мы. И ты есть. Вроде – не страшная. – Звяк исподволь разглядывал куклу. – Ты не опасная? Чем питаешься? Фиалковая принцесса обычно питается водой и лучами солнца.

Девочка молчала, с любопытством разглядывая рисующего прямо на земле Шмяка – кстати, довольно неплохо – девочку с куклой.

– Тебя как зовут? – Фук боязливо оглядывался то на слона, то на шиншилл.

– Полина. Была. – Девочка оглядела саму себя. Увидев куклу, вспыхнула счастливыми глазами, прижав ее крепко-крепко к груди. – Сегодня вот только не знаю, кто я. – Продолжая тискать куклу, заулыбалась. – Но Дуня – со мной. И, и я вовсе не принцесса.

– Полина и Дуня. – Бабан, подняв глаза к небу, словно вычислял что-то. – Хорошо. Добро пожаловать к нам! Раз уж так вышло.

– Как-то прям вышло. – Трюк наблюдал за всем, пожевывая колосок, словно зритель в кинотеатре. – Наша мама бы сказала, что случайных случайностей не бывает. Все предначертано свыше.

Бабан, сев прямо на свежесобранную кучу из земли, которую в очередной раз сгрёб Хрюк, лихорадочно стал обдумывать, в какой же из блокнотов записать эту историю.

– Честно говоря, все эти разговоры про еду вызвали у меня опять большой аппетит, несмотря на грусть. Я летел так давно, что уже и не помню, когда ел последний раз. – Одуван вдруг сник.

– Какая у тебя грусть? – Подавляя зевоту, Фук боролся с дневной дремотой. Звяк, вдруг тоже почувствовав голод, задумчиво откусил лепесток можжевельника – вдруг он тоже может питаться цветами?

Звяк, Бабан, Поля, Фук и шиншиллы направились в маковое поле поближе к слону. Звяк оторвал маковый лепесток. Жасмин ему не понравился, но, может, просто надо найти свой цветок? Фук, окончательно заснув не на своем месте, бухнулся в горку тополиного пуха, которую так кстати сгреб Хрюк прямо под деревом.

– Откуда ты к нам прилетел?

Друзья шли вслед за слоном, ошарашенно наблюдая, как тот вновь наполняется цветами, теряя прозрачность. Вдруг, сзади что-то зашуршало, еще громче, и еще. Шиншиллы кинулись врассыпную, раздавливая маки. Бабан, Звяк и Полина едва успели отпрыгнуть в сторону. Мимо пулей пронёсся огромный серый шар.

– Я огромный страшный ёж, ни на кого я не похож. – Ёж с фырканьем, сбивая колосья, торпедой полетел куда-то в горизонт, едва не сбив слона, который, к своему счастью, отклонился по тропинке вправо, пытаясь достать побольше сахарных синих васильков.

– Что это было? – Одуван возвращался обратно с тропинки, наполненный цветами почти до самого хобота. Бабан, тараща глаза, с отчаяньем похлопал себя по отсутствующим на сегодня карманам в зелёных шортах.

– Как жаль-то, как я мог сегодня забыть блокнот, именно сегодня. Досадная досада. Как запомнить-то столько впечатлений?!

– Эй, Одуван, остановись, куда ты столько ешь? – Шмяк, тоже особо любивший поесть, так распереживался за него, что сам того не замечая, начал плести широкий венок из колосков, заодно съедая часть из них.

– И правда, лопнешь ещё, и будет тут дневной маковый салют. Хм, а красиво, наверное, было бы. Но не надо. – Звяк понял, что близится время полдника и занервничал. Дома его ждала любимая и вечно горячая запеканка. Не опоздать бы. Стресс стрессом, а запеканку отложить на потом ни за что нельзя.