Она пожимает плечами.

– Нет такой вероятности. Дверь постоянно на замке, по всей квартире камеры.

Камеры! Интересный момент!

– Хорошо. Я надеюсь, вы понимаете, да, что это означает?

– Что? – она вздергивает свой остренький, как и нос, подбородок.

– Это означает то, что бедную женщину отправил в полет кто-то из членов семьи.

Отшатывается от меня и смотрит, как кролик на удава, потом решительно заявляет:

– Это исключено совершенно! Все члены нашей семьи очень дружны между собой – это настоящая, большая семья, все мы друг друга любим и уважаем, и все очень любили маму. Я уверена, что это кто-то из прислуги!

Ну, и дамочка! «Прислуги»! Она, вероятно, забыла, что крепостное право закончилось много лет назад!

– Подождите – она словно приходит в себя – то есть вы хотите сказать, что моя мать была убита?

– Именно так. И основной вопрос – каков мотив этого убийства. Как только мы на него ответим – сразу найдем того, кто это сделал.

– Нет, этого просто не может быть – заявляет она – не может, понимаете! Все мы…

– Я уже слышала – говорю жестко – и поняла вас, что все вы очень любили маму. Но факты говорят об обратном – есть тот, кто по какой-то причине отправил старушку на тот свет! Скажите, сколько человек проживает в квартире?

– Вместе с мамой – одиннадцать – она высмаркивается в платочек – проживало одиннадцать человек. И четверо приходящих горничных. Они приходят сменами – готовят на семью, убирают, а вечером уходят.

– Понятно. У вас достаточно большая семья. Скажите, а сколько человек из этих одиннадцати были дома в это утро?

– Так – она закатывает глаза, вспоминая – мой муж и брат уехали на работу, они работают вместе в компании, которую оставил матери отец. С ними же уехал сын брата. Остальные, вроде, были все дома.

– А среди этих оставшихся есть мужчины?

– Только мой пятнадцатилетний сын. Все остальные – женщины.

– А чем обычно в это время занимаются члены семьи?

– Они занимаются своими делами после завтрака, в своих комнатах. Мужчины работают, женщины, как правило, занимаются мелкими хозяйственными делами, иначе горничные зашились бы.

– То есть по дому в основном в это время передвигается персонал?

– Да, в основном да.

– А как часто родные навещали вашу маму, Аполлинария Александровна?

– Как правило, делали это с утра и вечером, пожелать доброго дня или ночи, кто-то мог зайти и средь бела дня, если нужно было, например, поговорить.

В этот момент в кабинет просовывается голова Дани.

– Марго, можешь прийти ко мне?

– Да, Даня, тем более, мы заканчиваем – он скрывается, а я говорю Климу – Клим, возьми у шефа ордер на обыск – он быстро решит этот вопрос, и поезжай к ним домой, там опера снаружи работают, нужно все хорошенько осмотреть в доме, особенно лоджию. Заодно отвезешь Аполлинарию Александровну. Без меня всех остальных членов семьи не опрашивай. Я приеду – соберем их вместе.

Он кивает и уходит, а я бегу к Дане, в надежде, что он сообщит мне что-то из ряда вон…

Когда я прихожу к Дане в лабораторию, то вижу его в странном состоянии – он сидит, уставившись в одну точку и не обращает внимания на окружающий его, суетящийся и бешеный, рабочий процесс.

– Эй! – трогаю его за плечо – ты чего застыл, Данюш? Что такого увидел?

– Да нет, ничего особенного, Марго! Знаешь, я думаю, что прежде чем ехать к этой семейке, тебе нужно изучить их генеалогическое древо.

– Че? – говорю не совсем культурно – а оно мне, извиняюсь, зачем?

– Ну, как зачем? Ты же не хочешь в них запутаться?! Вот, посмотри сюда – он тычет в экран компьютера – я тебе даже схематично все изобразил.

Кажется, я сейчас очень глупо выгляжу – пялюсь в экран и открываю рот от удивления.