Он был очень взволнован, отправляясь на встречу с Надей. Ночь накануне, проведённую у старого приятеля, служившего нынче по дипломатическому ведомству, он глаз не сомкнул. О чём только не передумал!

Как встретит его Надя, будет ли рада видеть его? Знает ли ребёнок, кто его отец и как воспримет его появление в их доме? А что если Надя не живёт уже в том районе на окраине Москвы? Где тогда её искать? Возможно она давно замужем, и что он скажет, если двери откроет её муж?

…Макс остановился неподалёку от подъезда так хорошо ему знакомого старого бревенчатого дома. Оставалось только пересечь небольшой палисадничек и войти в подъезд, как это было когда-то давным-давно, кажется даже, что в прошлой жизни. Он долго стоял, не решаясь сделать эти последние шаги. Но всё-таки решился, слишком уж пристально стали поглядывать на него проходившие мимо люди.

Взойдя по выщербленным ступенькам, повернул направо, к одной из двух находящихся на этаже квартир. Постучал.

Надя узнала его сразу и не удивилась его появлению. Она почему-то всегда чувствовала, что они ещё непременно увидятся, вот и увиделись.

Макс был слегка шокирован убогой обстановкой комнаты, которая вроде бы прежде не была такой, однако вида не подал.

Сели за небольшой столик, стоявший посреди комнаты. Узнав, что у него сын, Макс, окрылённый этой радостной вестью, пожелал увидеть его, но Надя охладила его пыл, сказав, что это сейчас никак не возможно, что Максим находится…в колхозе, помогает колхозникам убирать урожай. Не могла же она сказать Максу, где действительно находится его сын!

Макс вызвался было тотчас отправиться в этот колхоз, но с неудовольствием вспомнил, что он, как иностранец, может посетить только Ленинград и Киев, да и то в составе кинематографической делегации ФРГ.

– Надя, ты скажи ему, что я приезжал, что очень хочу его увидеть. Может быть, в другой раз это получится…

8

– Может, чайку ещё? Не торопишься?

– Нет, – пожал плечами Аркадий Михайлович, посмотрев, однако, на часы: планы на сегодняшний вечер у него всё-таки имелись. – Наливай.

Он находился в кабинете своего бывшего однокурсника Анатолия Чебыкина, ныне следователя районного отделения милиции. Зашёл к нему поинтересоваться, как продвигается дело его клиента, а заодно поболтать по душам, вспомнить прошлое.

– Отвечу тебе, как на духу, – ставя перед Шмелевским чашку чая и усаживаясь за стол напротив приятеля, продолжил разговор Чебыкин. – Если бы сейчас вновь появилась возможность выбирать, куда идти после университета, ни за какие коврижки бы в милицию не пошёл. – Рослый, плечистый, розовощёкий с большими залысинами хозяин кабинета тяжко вздохнул и добавил по слогам: – Ни за что.

– А я ведь, если помнишь, отговаривал тебя, – заметил Шмелевский, обхватив ладонями чашку, словно ему было холодно, и он пытался согреться.

– Помню, и жалею, что не послушал тебя. Но ты же знаешь, у нас династия ментовская, отца не хотелось обижать, да и дед тогда был ещё жив.

– Что ж, теперь и сын по твоим стопам пойдёт?

– Ни в коем случае! – замахал руками Чебыкин. – Костьми лягу, а его в милицию не пущу! Знаешь, как говорят, лучше дочь проститутка, чем сын милиционер.

– Ты так говоришь, потому что у тебя два сына? – засмеялся Шмелевский

– Да ну тебя, – усмехнулся и Чебыкин.

– Не понимаю, если тебе здесь всё опостылело – уйди, какие проблемы-то?

– А что я умею, кроме как дела расследовать? Я уж юристом быть перестал. Юрист в моём понимании, когда человек знает цивильное право, а я только УК да УПК знаю и то в тех, рамках, в которых приходится работать. Так что куда мне идти? А как следователь я вроде бы не плох.