Целыми днями я вожусь с радиостанцией. В рубке стояла, как вкопаная! Видимо, тяжело было эвакуировать. Тяжелая, сволочь, как первый советский ЭВМ.

Нет! Я не надеюсь восстановить её и послать «SOS», но мечтаю превратить её хотя бы в радиомаяк. На таком «маяке» я служил в Советской Армии, ВВС, на самом деле, но не летун, керосином бомбардировщики заполнял, часто у радистов сидел, заменял пост. Иногда я слышу такие маяки. Они, не поверите, на средних частотах. По ним ориентируются компасы самолётов. А для начала нужно сделать компас.

Если радиомаяк я видел и даже заходил внутрь (кузова) с мигающими лампочками, то компас только видел в кабине.

К тому же в моей радиостанции ни одного блока – их предусмотрительно изъяли.

Если на Острове будет работать маяк, а у меня будет компас, я смогу уходить от Острова на двадцать-тридцать километров в туман и метель и набираться опыта полярных путешествий и передвижения по дрейфующим льдам. Пусть он, хотя бы, просто шумит на частоте радиокомпаса – это позволит идти на этот шум.

Ах, море, море!

Целыми днями я хожу по берегу моря в надежде подстрелить нерпу. Свой арбалет… абалет сделал! – я уже значительно усовершенствовал (в сравнении с луком не убойным для нерпы). С луком я хожу на «дичь». Сейчас арбалет пробивает десятисантиметровую сплоченную доску. Правда, из мягкой древесины. Прошибает! Сверхсамое тяжелое было изготовить спуск. На боевой взвод я ставлю его на специальном станке, навешивая на него груз. Люрики уже улетели. Картошечки бы сейчас, а!!! Здесь только сухая, как у меня в детстве и нет свежих овощей. Но, жратвы! Жратвы у меня море!

Показания моего обычного компаса (намагниченная иголка в поплавке и банке с маслом) абсолютно верны. На мой Юг улетели птицы. Недавно я видел одну стаю северо-западнее моей Кулуангвы. Видимо где-то там и есть земля. А я слышал, что компасы в Арктике врут.

Склеил клейстером из обоев какое-то подобие штанов, и они уже в лохмотья – клею заплаты. Позже опишу, как я такое производство одежды освоил. На безрыбье и обои со стен – рыба!

Вчера подстрелил лебедя. Лебедь оказался альбатросом. Я подкрался к нему из-за скалы и точно попал режущей стрелой в шею. Лук у меня слабый и не пробил бы его. А так он взлетел и, потеряв кровь, упал. Попасть я никак не ожидал, так как до этого стрелял соек на помойках, но ни разу не попадал. Пора шить рубашку из перьев, прясти волокно из пуха. Другой вариант – растить волосы, стрич под корень и ткать одежду из собственных волос. Главное, чтобы не облысеть в скорости. Лучшее – шкуры животных! Но животных нет на моем острове. Одни птицы. Если сюда на остров дойдет медведь и я смогу его убить, моя жизнь в тепле обеспечена. Я знаю, как выделывать шкуры.

Я так понимаю, что если я живу на берегу Острова, омываемого неизвестным мне полярным морем, то я брожу «по берегу моря».

«Поляроид» – Polaroid – у меня, в самом деле, был и я им пользовался частенько, когда работал с плохо «позируемым» объектом. Например, ребёнком. В то время это было редкостью. На «поляроидах», не зная доподлинно его настоящего действа, даже зарабатывали, делая фото. Может это кто-то помнит, но я-то являл собой модного художника и писателя-журналиста, набрасывал сканы и делал моментальные фотки на «Арбате» со своим служебным Поляроидом. По доллару за фотку. 60 рублей! Половину зарплаты в месяц моей матушки-инженера!

Очень неплохо я швыряю копьё, но сила броска думаю, пока никак не достаточна, чтобы убить медведя. А что, если изготовить копьё-рогатину с двумя остриями – им бы возможно ослепить медведя, а уж после этого ему, верно, будет уже не до меня?