Во главе обсуждений второй группы был Тимофей в неизменной кепке набекрень. Был он мужик хитрый, хоть с виду худосочный, но жилистый, выносливый и с богатой фантазией. Тимофей любил фантастические фильмы и слегка присочинить, увлекаясь порой сам своими выдумками. Поэтому в этой группе высказывали различные самые невозможные версии. Тимофей утверждал, что это точно инопланетяне, которые забирают людей с Земли, ставят опыты, а потом бросают обратно, пометив особым знаком. Потом смотрел на каждого и спрашивал, не видел ли кто какого знака на покойнике.

Рядом стояли местные бабушки Матрена с Олимпиадой. Матрена, а в жизни баба Мотя, любила спортивную одежду и кепки, была крепенькая, небольшого роста, как обычно стояла, опершись на палку. Олимпиада, она же баба Липа, длинная и худая, возвышалась над всеми с грозным видом и подозрительным взглядом. Жили бабушки по соседству и ходили обычно парой, глядя на которую нельзя было не улыбнуться. Обе они смотрели на Тимофея с недоверием, считая его шельмецом. Сами же они были уверены, что это «политическое убивство», мол, покойник был «большим» человеком, и для его устранения приехал наемный убийца. Возможно, он еще здесь, в деревне, и за ними наблюдает. Бабушки даже оглядывались вокруг с особым прищуром, Олимпиада притопывала ногами, а Матрена била палкой по земле, мол, под подозрением каждый, и они вычислят преступника.

Астрид смотрела на деревенских и радовалась, что они здесь, на виду, вместе переживают. Издалека увидела Степана, который возвышался над толпой, его светлые соломенные до плеч волосы немного путались на ветру. Он смотрел на нее грустно, но с сочувствием, будто спрашивая: как ты там, справляешься ли, я рядом, и все под контролем.

Следователь поговорил с мальчишками и пошел к деревенским выяснять, видел ли кто-нибудь покойного. Ведь просто так ни в деревню, ни тем более на мельницу, не попадешь. Прямой транспорт только до соседнего поселка, а дальше только пешком или на машине. Считается удачей, если кто-то подхватит по дороге. Тело увезли, следователь с экспертом уехали, а деревенские еще стояли и не торопились расходиться. Кристина подошла к местным и настоятельно рекомендовала разойтись. Подхватила под ручку бабушек и пошла провожать до по домам. Ее поддержал местный предприниматель, Владимир, подошел к мужикам, мол, пора расходиться. Деревенские разбрелись по домам, по дороге обсуждая все новые и новые версии.

Астрид тоже тогда отправилась домой, где пыталась заниматься делами, но мысли постоянно возвращались к покойнику. Она бросала начатое и начинала ходить по комнате туда-сюда, поглядывала с надеждой в зеркало, будто надеясь на подсказку бабушки. Агата Петровна только улыбалась уголками губ из глубины зеркала, намекая, что нужно теперь самой разбираться. Бабушка считала ее умной, продолжателем их рода – придется соответствовать.

Астрид покормила Василису, которая вернулась пораньше, чувствуя свою нужность хозяйке, и легла рядом. Астрид перебирала в памяти эпизоды с Альбертом, поглаживая мягкую шерсть кошки.

Когда же они познакомились? Это было после аварии, в которой погибли родители и пострадала она сама. Бабушка забрала ее к себе в деревню.

Время высохших слез – так позднее назвала для себя тот период Астрид. До аварии девушка всего несколько раз была у бабушки вместе с мамой. В деревне было интересно и необычно. Мама мало рассказывала о бабушке, иногда говорила, что она строгая. Не объясняла, почему они так редко приезжали к ней. Однажды в книге Астрид нашла старую фотографию. На ней была большая семья: мужчины в кафтанах и с бородами, женщины в платках, дети разного возраста. Мама показала на хмурого мальчика с короткой стрижкой лет семи и сказала, что это бабушка. Агата Петровна имела вид суровый, жалеть не умела и не любила это занятие. Пришла, как узнала об аварии, в больницу, посмотрела на Астрид, выслушала докторов и сказала, что оформляет опекунство и забирает внучку к себе. С девочкой бабушка эту тему не обсуждала, просто сказала: «Мы едем ко мне в деревню». Юрий Иванович, сельский врач, помог организовать перевозку. Так Астрид начала новую жизнь в бабушкином доме в деревне.