– Скажите, – вдруг заговорил молодой водитель неуверенным тоном, – вы, случайно, не фрау А’Ллайс фон Берх?

– Случайно она, – без всякой заинтересованности в диалоге ответила девушка, продолжая смотреть на забаррикадированные улицы Браттенфельда.

– Ох… В таком случае для меня честь познакомиться с вами лично, фрау-офицер! – сидящий за рулём двадцатимильный мальчишка на секунду приспустил козырёк своей водительской фуражки в стиле «рад знакомству». – Я Коллинз. Коллинз Юнг.

– Иностранное имя, – всё также без энтузиазма заметила девушка. – Тербийское. Вы тербиец?

– Отчасти, по матушке. Но вы не подумайте, я всем сердцем за Рэйланд! – от нарастающего градуса волнения на лбу Коллинза проступили капли пота. – Эм… – на секунду переведя взгляд с дороги на девушку и обратно, парень продолжил говорить: – Хотел сказать вам, фрау А’Ллайс, что вдохновлён историями о вашей службе…

– Моя служба ещё даже не началась, – перебила А’Ллайс водителя. – Если вы имеете в виду моё обучение, то вынуждена вас расстроить: за пять лет, проведённых в офицерской академии, со мной не произошло ничего примечательного. Просто учёба, углублённые азы военной деятельности и прочее. Во всём этом однообразии не нашлось места подвигам и заслугам.

И, воспользовавшись моментом, девушка невзначай поинтересовалась.

– Не считаю себя какой-то особенной, но… было бы интересно узнать, что обо мне говорят в народе.

– А, ну-у… Всякое, фрау А’Ллайс. Люди любят приукрашивать или принижать славу других… Ой, вы же не против, что я к вам не по уставу обращаюсь?

– На первый раз простительно, но впредь извольте по чину.

– Прощу прощения, фрау-офицер, более не повторится! Так, о чём это я?.. Ах да. Вы же, наверное, знаете, как у нас в стране относятся к службе: служить могут только мужчины, не более. Но так было до поры до времени. Когда во всех газетах появилась новость о том, что некая девушка добилась разрешения на обучение в военной академии, и не от какого-нибудь там мелкого министра, а лично от самого кайзера – всех хватил шок! Сразу после этого одна часть народа заговорила о взятничестве, другая – о простом сговоре, третьи же и вовсе стали говорить о начале готовящихся перемен во всей армии.

– Это мне известно, – поступившая от водителя информация для А’Ллайс оказалась не новой: всё это она уже знала со слов прислуги в родном поместье, которые благодаря своему статусу часто контактируют с простыми жителями. – А что об этом думали лично вы?

– Как и все мальчишки: что-то среднее между гордостью и завистью, – ответил Коллинз, после чего на его лице образовалась смущённая улыбка. – Я, если честно, в то время к службе всегда относился с прохладой. Ну есть она и есть, что с того? Если позовут служить – а позовут обязательно, – ну, куда деваться? Пойду, но без… Знаете, этого внутреннего зова о необходимости отдать долг своей стране.

Помимо неплохих навыков вождения, юноша также отличался подвешенным языком.

– Однако, когда я услышал о вашем зачислении в академию, а потом и истории отца о его службе в морфлоте, тут же изменил своё мнение. Как сейчас помню, я тогда ещё даже школу не окончил, а уже при первой возможности прибежал в призывной пункт. Только не взяли, сказали, что мал ещё, хех…

– А теперь?

– А теперь взяли, но пока только водителем, – с долей грусти отозвался водитель. – Зато гауптман пообещал, что в случае чего сразу отправит меня на передовую, как большинство зольдат! А там уже дело за малым – разбить неприятельские войска, получить за это пару орденов и выйти в отставку… или, как это там называется?