А-а-а-а-аргх! Иногда Бхай бывает таким врединой!

Я щёлкаю его пальцем по ноге и убегаю от стола. Жутко нечестно. Он даже не говорит нам, где этот магазин бхая Амира. Однажды я каталась с чача Рашидом, пытаясь отыскать таинственную лавку, но так и не нашла. Может, Бхай наврал нам, что она у мечети. Я реально не хочу ждать ещё целую неделю! Может, если предложить ему вдобавок к канцелярскому набору ещё массаж головы…

Я знаю, что скоро Мама позовёт меня, потому что я не доела даалчавал, но мне нужно придумать какой-то план вместе с Ноно и сообразить, как же нам обнаружить магазин бхая Амира.

Веранда маленькая, но открытая – Мази здесь ещё и стирает. Это моё любимое место, потому что обычно здесь мы зависаем с Ноно. Она иногда помогает Мази сортировать одежду, но в данный момент сидит со скрещёнными ногами, согнувшись, и смотрит на что-то. Мне очень грустно, но я не собираюсь упускать случая напугать её. Она вечно дёргается, и это так смешно!

Я медленно подкрадываюсь к ней со спины, воображая, что я лев на охоте, а затем напрыгиваю и кричу: «Бу!»

Она вскрикивает и рассыпает что-то по полу.

Опустив глаза, я вижу огромное множество разноцветных стекляшек – моих самых любимых на все времена чорун.

Лондон, Соединённое королевство

Обычно я заикаюсь, только когда нервничаю. И не то чтобы Уитакер заставлял меня нервничать. В большей степени так действует на меня осознание, что наш с ним разговор – это на деле его попытка вдолбить мне в голову немного смысла. Распутать мою умственную головоломку – мою жизнь. Это нервирует сильнее, чем могут вынести моё тело или рассудок, так что заикание усиливается.

Я работаю на полставки, поскольку Уитакер заявил, что мне нужно дело, чтобы выбираться из дома и занимать чем-то голову. Не сказать, чтобы я нуждался в деньгах. И не сказать, чтобы зарплата того стоила. Но это работает, поскольку бóльшую часть дня я всё равно могу проводить дома с Мишей. Думаю, сестра тоже забегала бы в школу, если бы могла, но это невозможно, так что она ждёт моего возвращения дома, а после жадно слушает рассказ о том, как прошёл день.

Миша переехала сюда со мной, когда я закончил бизнес-школу в Университете Западного Лондона. Суровые три года. Я не вынес бы их, не будь рядом Талхи. И ещё я знаю, что Талха сам ни за что не выбрал бы УЗЛ, поскольку его интересовала спортивная наука, но он заявил, что хочет остаться в Лондоне, дабы сэкономить на жилье, и что, если послушать его родителей, ему нужно более «практическое образование», так что он поступил на одну специальность со мной. Я никогда не был уверен насчёт его целей, особенно зная, как сильно тетушка и дядюшка поддерживают даже самые неортодоксальные его решения, но я не спорил. Я выпустился и даже умудрился заполучить работу в университетском департаменте профориентации. В любом случае долго я там не проработал. Меня всё больше и больше заботила Миша.

После департамента профориентации это – моя первая работа, и на сей раз я тружусь в начальной школе. С детьми особо не контактирую – просто выполняю кое-какую административную работу, заполняю формы, карточки, выдаю удостоверения, всякое такое. Это неплохое место, но родители учеников реально соответствуют стереотипу напыщенных родителей из частной школы. Что вряд ли удивительно. Наверное, сейчас, оказавшись на стороне школьной администрации, а не за ученической партой, я просто явственнее это вижу. Сесилия – одна из учительниц.

Друзья зовут её Сиси. По-моему, она красива. У неё самые роскошные светлые волосы, которые я когда-либо видел в жизни, – не грязно-жёлтого оттенка, а такого тона, который приводит на ум свежесобранный мёд; они почти что зовут тебя погрузиться в них, даже попробовать на вкус. Столь же красивы и ореховые глаза, в которых, кажется, вмещается целый мир.