На миг прикрываю глаза. Баба держит свою руку в моей. В Карачи гуляет утренний бриз, влажный и солёный, волны напевают что-то низким рокотом, пока мы шагаем вдоль берега. Мама завёрнута в кокон изумрудно-зелёной шали – глаза опущены, она улыбается своей прекрасной сияющей улыбкой. Этой улыбки мне недостаёт.

Распахиваю глаза. Правильно. Клиника Уитакера.

– О-окей, док. До встречи на следующей неделе.

Хватаю портфель и выхожу за дверь. Я не должен платить за встречи, потому что Баба переводит деньги прямо доктору на счёт. И потом, я ни за что не смог бы себе позволить эти визиты вдобавок к урокам йоги и медитации, на которые меня заставил записаться Талха. Я оказываюсь в небольшой приёмной, где сидит персональный ассистент доктора. Технически Уитакер не мозгоправ, но мне нравится называть его так. Враскачку спускаюсь по ступеням, унося с собой свои мысли. Лифтом я не пользуюсь. Он слишком маленький и тёмный, и мне не хочется чувствовать себя запертым в компактном герметичном пространстве.

Талха стал для меня тем, чем для многих становится Лондон: раем для бездомного. Я встретил его в тот же год, когда переехал сюда. Родом он из Пакистана, но не сохранил практически никаких воспоминаний о родине. Как-то он говорил, что его родители из Сиалкота, города фабрик, на которых делают футбольные мячи. Для моего семейства Талха стал немалым потрясением. Хотя, по чести сказать, он толком и не общался с моими родителями. Они сталкивались раз-другой – в те немногочисленные дни, когда Мама и Баба навещали меня. Когда мы были подростками, осветлённые до белизны волосы Талхи и кольцо в носу не на шутку шокировали Баба с его традиционными взглядами. Тогда меня это разозлило, а сейчас – забавляет. Талха не изменился – ему во веки веков комфортно быть тем, кто он есть.

Мы вместе сдали экзамены для Общего аттестата о среднем образовании. Несмотря на то что в классе нас было всего двое темнокожих мальчишек, меня не потянуло к нему с самого начала. Он был артистичен и общителен, а я – угрюм и замкнут. Но, когда я заметил, как однажды после уроков какие-то мальчишки его задирают, внутри меня инстинктивно пробудилось что-то, заставившее встать на его сторону. С того дня мы стали неразлучны. Скучая по Маме, я шёл к нему в гости. Тетушка Фарзана, крошечная женщина с круглым лицом, быстренько пекла горячие роти и угощала кебабами, которые припасала специально для меня. А в иные дни, когда после обеда мы бывали свободны, мы с Талхой садились на велосипеды и ехали за пиццей «съешь-сколько-сможешь» – ему нравилась пропахшая жиром дешёвая пиццерия. Но дело не в том, что я выручил его – он тоже спасал меня. Когда бы я ни погружался во мрак, он умел по-своему меня успокоить. Хороший он парень, Талха.

Я выбрался на улицу и на секунду забыл, где нахожусь. Правильно, это клиника дока. Нужно ехать домой. Для этого надо сесть на метро. Небо чистое и голубое, но я вижу, что солнце там, вдалеке, уже готово уйти прочь. Давай, чувак, тебе тоже надо двигать. Подбодрив себя, я зашагал к станции «Риджентс-парк». Мне надо домой: ведь там Миша.

Карачи, Пакистан

Ноно стала моей лучшей подругой, когда мне было, типа, года два. С тех пор как бы немало времени прошло. Когда она появилась у нас в доме, я была совсем несмышлёнышем. И самое лучшее – она живёт в моём доме. Что-о-о-о? Да! Разве не круто – когда лучшая подруга живёт с тобой? Она переехала так давно, что я не могу вообразить жизни без неё. Временами она может быть такой же гадиной, как и я, а временами – просто святая, ангелочек.

В общем, сегодня я сказала ей, что мы собираемся посмотреть жильё