Этот указ словно вышел из Великих од «Книги песен»[18]: он был величав, словно нефритовые скипетры древности, и прекрасен, словно яшма, – по-настоящему безупречный приказ о присуждении титула.
– Слушаюсь.
«Император только что был в ярости, и вот уже он дарует ей титул! А ведь эта старшая наложница Вэй меньше трех месяцев во дворце. Она словно по облачным ступеням к небесам поднимается. Ох, боюсь, когда новости разлетятся, в гареме снова все утратят покой…»
Глава 125. Возвращение
Счастливые события даруют легкость и смягчают нрав: после примирения с Вэй Инло Хунли несколько дней подряд сиял от радости – даже когда младший евнух по неловкости пролил на него чай, император не разгневался, а лишь мягко попросил Ли Юя не наказывать провинившегося.
А еще счастливые события часто ходят парами: в тот же самый день, едва император занялся государственными делами в павильоне Янсинь, в помещение стремительно вошел главный евнух.
– Ваше величество! Победа в Цзиньчуани! Под личным командованием генерала Фуча крепости захвачены!
Хунли резко поднялся, лицо его сияло от радости.
– Правда? Победа в Цзиньчуани, Фухэн победил!
– Да, цзиньчуаньский тусы Солопан[19] просит о капитуляции, наша армия возвращается с победой!
– Отлично, отлично, просто отлично! Я не ошибся, Фухэн – великий полководец! Вызвать его в столицу для доклада!
Война длилась больше двух лет, и, когда Фухэн вернулся в особняк Фуча, домашние едва узнали его: прежде подобный полной луне, грациозный юноша потемнел, исхудал и осунулся от забот, так что теперь он больше походил на одинокий костер в пустыне.
– Фухэн, Фухэн! – Старая госпожа Фуча выскочила из дома, глаза ей давно отказали, она ничего не видела даже прямо перед собой, поэтому безостановочно шарила руками вокруг. – Где ты? Где же?
– Матушка! – Фухэн взял мать под руку.
Старая госпожа ухватилась за него, пальцы проворно ощупали лицо, и, наконец, распознав сына, она заплакала:
– Скоро уж три года, как ты ушел. Но ты вернулся, сынок. Так исхудал…
– Главное, что вернулся. – Кокетливо улыбаясь, к ним подошла Эрцин в роскошных одеждах. – Не уезжай больше, мы с матушкой места себе не находили от беспокойства.
Увидев ее, Фухэн сразу помрачнел.
– А ты как здесь оказалась?
Старая госпожа хоть и ослепла, но по голосу тут же распознала его чувства и сказала с упреком:
– Ты уехал, бросил жену беременной, она чуть не умерла в родах. Если бы я не приказала взломать двери в особняк, осталась бы по твоей милости без внука!
Фухэн равнодушно спросил:
– Но теперь-то с ними все в порядке?
Старая госпожа не понимала, что с ним. Сын со всеми был добр и только Эрцин как будто считал врагом. Сколько она его ни увещевала, никакого толка. Эти двое были словно куски разбитого зеркала – даже если сложить их вместе, трещины от этого не исчезнут.
Оставалось только надеяться, что этот разлом сможет закрыть ребенок. Старая госпожа сказала:
– Ладно, взгляни-ка лучше на своего сына. Фуканъань… Фуканъань…
Все расступились, пропуская маленького мальчика.
На вид ему было года два-три, на нем был голубой парчовый халат, а на голове – шапочка с ослепительно сияющим шариком. Когда малыш подошел и, задрав голову, застенчиво взглянул на него, его прекрасные глаза живо напомнили Фухэну глаза императора Хунли в юности.
Фуча почувствовал, что сердце его пронзила игла. Он повернулся к матери.
– Матушка, мне нужно еще во дворец для доклада, поэтому я не могу задерживаться. Вечером я заеду еще, и мы побеседуем. Хорошо?
Для таких людей, как семья Фуча, дела империи всегда были превыше семейных. Старой госпоже оставалось только кивнуть: