Никогда еще император не называл ее лично по имени.

Вэй Инло посмотрела недоуменно: иногда он во всем ей противился, а иногда вдруг проявлял заботу – и почему он сам себе противоречит?

Девушка подумала, что, пожалуй, еще слишком молода, чтобы понять, что у мужчины в голове.

– Я говорю чистую правду и не смею лгать. Если в моих словах есть хоть капля обмана, пусть меня бросят в озеро на корм рыбам.

Помощи ей было ждать неоткуда, так что оставалось лишь поставить на кон собственную жизнь.

Девушка мельком взглянула на благородную супругу Чунь: на лице ее застыла холодная усмешка – она желала Инло погибели и не собиралась вмешиваться.

Но когда девушка перевела взгляд на Хунли… Что за странное выражение у него на лице? Он хочет возразить?

– Если император и правда разрешит провести испытание, это может быть любопытно, вот только… – Чунь собралась с мыслями. – Только она не должна сама отбирать карпов. Их могу выбрать я, так будет честнее.

Она была так настроена лишить Вэй Инло жизни, что для верности лично отобрала рыбу в бочку, и евнухи принесли ее в беседку.

Вдовствующая императрица подошла к бочке, как и прежде, погладила ее кромку и сказала:

– На волю!

Шлепаясь о воду, несметные полчища парчовых карпов устремились в озеро и в одно мгновение раскрасили водную гладь в разные цвета.

Все столпились на берегу и, затаив дыхание, уставились на рыбу.

Благородная супруга Чунь рассмеялась:

– Они уплывают.

Когда карпы уплыли в разные стороны, а пестрая озерная вода вновь стала бирюзовой, молодая женщина обернулась.

– Надо же, обмануть вдовствующую императрицу два раза подряд – вот это храбрость! Ваше императорское величество, вы должны наказать ее по всей строгости, не поддавайтесь больше на ее льстивые речи!

Хунли нахмурился и молча смотрел на Инло.

Та сосредоточенно и словно не слыша ничего вокруг вглядывалась в рябь на поверхности озера.

Благородная супруга Чунь в страхе, что император снова изменит решение, позвала охрану:

– Взять ее!

Прибывшие стражники уже собирались увести служанку, когда вдовствующая императрица вдруг подняла руку:

– Подождите… Смотрите!

К беседке под плеск воды словно стекались узорные полотна парчи, но, если присмотреться, становилось ясно, что это были разноцветные рыбы.

Под изумленные вздохи толпы карпы вдруг выстроились ровной шеренгой и направились к беседке, постоянно подныривая и поднимая головы, словно дворцовые евнухи, кладущие благодарственные поклоны.

Если уж почтительные птицы – зрелище невиданное, то бьющие челом о воду рыбы – и вовсе невероятное.

Инло опять упала на колени и громко произнесла:

– Освобождение живых существ вдовствующей императрицей в день ее рождения растрогало Небеса: только они могли заставить птиц вернуться, а рыб – отдавать поклоны. Само Небо служит свидетелем доброты матери-императрицы и шлет счастливое предзнаменование в праздник ее долголетия! Да будет, благодаря небесному покровительству, жизнь матери-императрицы долгой, а счастье – безмерным, как небо!

Все внимание толпы было приковано к ней и карпам в озере, а потому никто не смотрел на Хунли.

Тот подмигнул Ли Юю, и главный евнух тут же дал знак окружающим его слугам и служанкам, которые немедленно преклонили колени перед вдовствующей императрицей.

– Небо даровало счастливое предзнаменование, да здравствует вдовствующая императрица! Хвала вдовствующей императрице! Да здравствует вдовствующая императрица! Хвала вдовствующей императрице!

В один миг сад наполнили поздравления.

Госпожа не смогла удержаться от смеха:

– Хорошо-хорошо! Небеса даровали счастливое предвестье в мой день рождения, выходит, не зря я столько лет почитала Будду и творила добрые дела! Какой же награды хочешь ты, славное дитя?