Юйху подхватила:

– И хватило же тебе смелости, Вэй Инло, солгать о птицах, что помнят добро, и ввести в заблуждение вдовствующую императрицу и императора. Тебе разве неведомо, что обманывать царствующих особ – преступление?

Ее императорское величество улыбалась и молчала, не соглашаясь с обвинениями, но и не отрицая их. Она лишь взглянула на сына, словно предлагая ему самому принять решение.

Пусть прошли годы, но Хунли не забыл Вэй Инло – напротив, он с первого взгляда узнал проклятую служанку. Отношения между ними были странными: император, который обычно легко сохранял подобающий правителю бесстрастный вид, в ее присутствии почему-то легко выходил из себя по мельчайшему поводу… да и вовсе без повода! Вот и сейчас лицо его посуровело.

– Увести Вэй… эту служанку!

Вэй Инло бросила на него взгляд исподтишка, после чего пала на колени.

– Вдовствующая императрица, прошу вас, дайте мне договорить!

Справа и слева от нее уже появились двое евнухов и схватили за руки, но резко остановились, так как госпожа внезапно прервала свое молчание:

– Все они говорят, что ты нарочно меня одурачила. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Вэй Инло медленно подняла голову и посмотрела ей в лицо.

– Я могу доказать свою невиновность.

Благородная супруга Чунь холодно рассмеялась:

– Снова собираешься выпустить на волю обученных животных?

Одна из наложниц, которой когда-то покровительствовала благородная супруга Хуэй, Налань Чуньсюэ, подхватила:

– Государыня, не поддавайтесь снова на ее уловки! Эта служанка стольких обвела вокруг пальца, просто смешно! А вот я скажу, что надо увести ее поскорее да отвесить восемьдесят палок – и посмотрим тогда, скажет ли она правду!

Вэй Инло взглянула на нее, с первых же слов было ясно, что Чуньсюэ нашла себе новую покровительницу – стоящую прямо перед ними, подобно созданию из волшебного мира, благородную супругу Чунь.

Остальные наложницы, то ли сочтя дело решенным, то ли желая поддержать Чунь, стали наперебой ругать Вэй Инло. У одной только Лу Ваньвань хватило благородства высказаться в ее поддержку:

– Ваше величество, эта служанка всего лишь хотела вас порадовать, а потому осмелюсь просить: не наказывайте ее слишком строго.

Характер Лу Ваньвань нисколько не изменился с тех пор, как она вместе с Налань Чуньсюэ вошла в гарем: как и прежде, при виде издевательств над служанками она не могла терпеть и молчать.

Правда, толку от ее выступления было столько же, сколько и раньше: характер ее был слабым, а положение низким, потому слова девушки канули, словно камень в море, не оставив следа.

Выслушав разговоры в толпе, чтобы понять настроения в гареме, Вэй Инло наконец произнесла:

– Осмелюсь спросить: в мире немало говорится о том, что можно обучить птиц, но слышал ли кто-то подобное о рыбах?

Разговоры смолкли, все начали переглядываться, пока вдовствующая императрица не сказала со смехом:

– Столько лет живу, а про обученных рыб слышу впервые. Почему ты спрашиваешь?

– Пруды резиденции Юаньмин полны парчовых карпов. Осмелюсь попросить ваше величество выпустить на волю этих карпов, – почтительно произнесла служанка. – Так мы узнаем, идет ли речь о воле Небес или моем мошенничестве.

– Ваше императорское величество, – тронутая ее словами императрица-мать взглянула на Хунли, – подобное на праздновании дня рождения случилось впервые. Я хотела бы попробовать. Узнаем, растрогала ли моя доброта Небеса или все это лишь обман служанки, жаждущей получить награду.

Вместо того чтобы сразу ответить, Хунли пристально вгляделся в Вэй Инло.

– Вэй Инло, – вдруг спросил он, – ты правда в это веришь?