Цзиньсю поняла, что если бы матушка Чжан в самом деле отправила ее назад одну, то пришлось бы спрашивать дорогу у каждого встречного.

– Дворцовые правила запрещают бродить где попало без дела, поэтому обычно служанки не покидают дворцов, в которых служат, за исключением тех случаев, когда их посылают с поручениями. – Видя замешательство подопечной, матушка Чжан не стала ее ругать, лишь холодно добавила: – Но вы из вышивальной мастерской, вам часто придется бегать во дворцы господ, снимать мерки и кроить одежду. Поэтому крепко-накрепко запомните дорогу, не то будете петлять и кружить, не сумеете вернуться назад и провалите порученное дело.

– Слушаюсь! – поспешно выпалила Цзиньсю.

Вэй Инло, слушая их разговор, запомнила и еще кое-что интересное и спросила:

– Матушка, кому мы сегодня будем прислуживать?

Та бросила на нее многозначительный взгляд, а потом посмотрела на видневшуюся неподалеку красную стену с зеленой черепицей и строго отчеканила:

– Благородной супруге Хуэй.

Весь оставшийся путь Цзиньсю выглядела взволнованной и воодушевленной одновременно.

Вэй Инло знала, что она попытается выслужиться перед госпожой, но так ли легко снискать расположение самóй благородной супруги Хуэй?

Хоть они и недавно вошли во дворец, но все же были в курсе дел обитательниц гарема, немало о них наслышаны, преимущественно от тех служанок, что работали здесь дольше. Ее величество императрица в последнее время только и делает, что кланяется статуе Будды, почти не занимаясь делами, и весь гарем практически полностью прибрала к рукам благородная супруга Хуэй. Госпожа эта прекрасна, как цветок пиона, любит роскошь и богатство, но нрав у нее переменчивый. Когда она радовалась, то брала горсть жемчуга и осыпала им слуг, а когда злилась, то тоже бралась за жемчуг и заставляла слуг глотать по одной…

Очарование и жестокость наполняли этот прекрасный пион ядом.

– Госпожа, пощадите меня!

Не успели они переступить порог личных покоев благородной госпожи, как до их ушей донесся пронзительный вопль.

– Быстро на колени! – поспешно велела матушка Чжан, а сама опустилась в поклоне.

Вэй Инло поспешно упала следом и искоса посмотрела вперед.

Женщина, одетая как императорская наложница, выскочила из комнат. Она торопилась, одна ее туфля слетела, и дама бежала наполовину босая, другая ее нога была вся в пыли. Женщина неслась к ним, но две дюжие служанки быстро схватили ее.

– Госпожа, прошу вас, пощадите меня!

Из-за цветочных зарослей изящной походкой выплыла красавица в роскошном туалете: на правом запястье красовались четки из зеленых яшмовых бусин, рука с накладными ногтями нежно покоилась на локте служанки рядом. Эти четки, как и сияющие, словно луна, серьги и золотые яшмовые подвески в головном уборе, покачивались в такт движениям, испуская переливчатый драгоценный свет.

Издалека молодая женщина казалась лучезарной богиней, восседающей на облаках.

А когда она подошла поближе, стало очевидно, что ее прекрасный лик ничем не уступает сиянию ее наряда.

«Так это и есть благородная супруга Хуэй?»

Про нее ходило много слухов, все как один твердили о ее несравненной красоте. Вот только слухи не отражали и половины реальной картины.

Ни одна красавица не могла сравниться с госпожой Хуэй.

– Что еще за «пощадите»? Если кто услышит такие слова, то подумает, будто я тебе навредить пытаюсь. – Благородная супруга Хуэй не спеша подошла к женщине, смерила ее холодным взглядом сверху вниз, уголки ее губ тронула улыбка. – Старшая наложница Юй, когда болеешь, нужно принимать лекарство.

– Нет, нет! – резко закачала головой названная госпожой Юй. – Я здорова, здорова!