Они были у всех, кроме нас. У нас почему-то их не было. Моя бабушка увлекалась другим – она вязала крючком ажурные салфетки и даже как-то меня этому учила.

Такие вязаные крючком салфетки тоже были в каждом доме. Как правило – белые. На них стояли телефоны – почетно так, гордо. Они же украшали сверху телевизоры, проигрыватели, радиолы – всё технику почему-то. Но, кстати, и под фотографиями или книгами, либо на них, защищая дорогие сердцу издания, они неизменно тоже присутствовали. И всё было связано, сшито, сплетено руками хозяек.

Да, не всегда искусное или изящное – мастерицей была далеко не каждая хозяйка, хотя шить-вязать обычно умела каждая. И всё равно это смотрелось красиво, наполняя дома, обставленные обычно без изысков, какой-то нежностью, даже материнской теплотой. Хотя, в целом, интерьеры деревенских домов того времени какой-то нарочитой продуманностью не отличались.

Всё было просто: у каждого предмета было своё назначение и каждым обычно пользовались. И все эти коврики и салфетки тоже имели свои функции. И при этом картину они создавали очень нарядную.

Быт в деревенских домах тогда был действительно очень простой. И сейчас, вспоминая его, я всё еще ярко ощущаю, насколько он был уютный и всегда опрятный. Из-за этого обилия созданных своими руками предметов декора – даже немного праздничный: как будто эти кружевные салфетки, коврики, накидки, рюши на скатертях и подушках специально раскладывали и крепили на совершенно обычные предметы быта намеренно, к приходу гостей, чтобы создать это чувство радушной встречи, когда и себя, и все вокруг к приходу дорогих людей прихорашивают, намеренно создают эту легкую парадность.

Но это было не так.

Просто так в деревенских домах было принято украшать повседневный быт.

Свою простую, сельскую жизнь.

И пусть в те времена были ночные горшочки и баня только по субботам – ощущение душевности и чистоты было всегда, к кому ни приди домой.

Даже у тех, кто держал большое хозяйство, требующее очень много времени и внимания. Вот как в семье моей подруги – у них всегда чувствовалась вот эта чистота, опрятность, собранность, какой-то, одним словом, порядок.

Неизменной частью деревенского быта, размеренных деревенских будней всегда был, сколько я помню, и тихий ход часов. Но его в своих воспоминаниях я ассоциирую только с зимними периодами. Летом его я не замечала – находилась большую часть времени на улице.

А вот зимой тиканье часов было чем-то вроде саундтрека, сопровождавшего все домашние дела, коих в это время было гораздо больше. И, если засиживаешься над каким-то одним занятием слишком долго, этот звук начинал вводить в какой-то транс. Из которого несколько выходов.

Когда либо погружаешься в сладкую дрёму, не сопротивляясь мягкой тяжести век, либо, что чаще – будто очнувшись от витания в застенках своего сознания, где так много мыслей и образов, резко встаешь и начинаешь активно что-то делать, чтобы победить накатывающую сонливость.

Часы, как и плетеные салфетки на телевизорах, присутствовали в каждом доме. И дисциплинированно, неумолимо, четко – такт в такт, отбивали ход времени. Порой, если я вслушивалась в это мерное тиканье, начинало казаться, что это какой-то ритм жизни, который почему-то именно в такие моменты, когда я на нем концентрировалась, нагонял на меня тоску, становился занудным, довлеющим.

Это третье состояние, которое возникало у меня под тиканье часов – самый неприятный вариант «транса» зимней деревенской тишины. Именно домашней тишины.

На улице всё было иначе: ветер, птицы, звуки деятельности человека и домашних животных – это в деревне в любое время года создает умиротворяющий ритм сельской жизни.