Каково же было наше удивление, когда в ответ на наше, возможно, и слегка назойливое вторжение в их отдых, мы услышали целую гневную тираду. И произнесена она была весьма хладнокровным – спокойным, уравновешенным тоном.

Смысл речи мужчины, решившего рассказать нам о «сути вещей», сводился примерно к следующему: он красноречиво доказывал нам, что мы – деревенские невежды из семей умственно отсталых, что живут в деревнях, не имея способностей и талантов, чтобы как все развитые люди переехать в город и жить там прилично как все нормальные люди и покупать себе и детям нормальную еду, а не выпрашивать объедки у тех, кто как человек приехал отдохнуть на природе.

Хотя еды мы не просили, но, наверное, взглядами как-то ненароком скользнули по их богато накрытой «поляне», когда подошли и стали их приветствовать. Также мужчина возмущался, когда же такие уроды прекратят плодиться.

И это я рассказала сильно вкратце. Говорил он довольно долго, а остальные люди, сидевшие с ним – их было человека три-четыре, не помню точно – просто слушали и ухмылялись, изредка вставляя свои "5 копеек".

Сколько оскорблений мы тогда выслушали – я не буду приводить детально. И зачем мы тогда не развернулись и не ушли – я не помню. Мы стояли, покраснев, и слушали это. Не помню, как у подруги, а у меня горели, нет, даже пылали щеки и уши, а в груди все клокотало, сердце бешено колотилось от такой несправедливости и злобы.

Напор у этого мужика, говорившего хоть и спокойно, был такой, что отпора ему давать совершенно не хотелось, хотя я была ребенком не из робкого десятка.

Что немаловажно – и сам тот человек, и его друзья, были прилично одеты, выглядели как люди довольно обеспеченные. То есть это не были какие-то бандюганы, отщепенцы. Сейчас я бы сказала, что они выглядели как менеджеры среднего звена. Были похожи на тех новоиспеченных дачников, которые строили уже довольно большие дома. А говорил наш хулитель, скорее, даже как какой-нибудь интеллектуал. Повторюсь – интонация была спокойная, слова он произносил уравновешенно, безэмоционально.

Честно говоря, я не помню, как именно та сцена закончилась. Наверное, от души выговорившись, мужик нас «отпустил», сказав что-то из серии «идите отсюда и не мешайте людям отдыхать».

Что побудило его так отчитать детей? Что им руководило? Кто знает.

Возможно, тот случай был специально послан мне, чтобы теперь я рассказала о нем на этих страницах. Ведь такой нонсенс навсегда отпечатывается в памяти, в ощущениях, в эмоциях. Я уверена, многим его слова и отношение к наивным детям покажутся дикостью. Как и то, что никто его не остановил. Но, возможно, что не всем, ведь такое мнение даже сейчас – в 21 веке, разделяют немало людей. Я это знаю, не просто так говорю об этом.

Безусловно, право на свое мнение имеет каждый. Ну а мне всегда казалось, что мерить одним аршином какую-то группу людей, собранных по какому-то признаку, как вот здесь – проживанию в деревне, а не в городе – скорее, более явный знак ограниченности ума, нежели выбор этих людей жить в сельской местности как таковой, хоть добровольный, хоть вынужденный.

Может возникнуть ко мне и ответный закономерный вопрос: зачем же мы лезли к незнакомым людям с разговорами?

Ответ на него прост: в деревне все друг друга знали, в том числе речь и о дачниках – все общались тогда, никто не проходил, скажем, мимо нашего дома со смурным лицом, молча, как сейчас часто бывает.

Нормальным было, увидев человека – поздороваться, и когда не знаешь его, и когда знаешь, хотя бы примерно, кто это (дачник с такой-то улицы или баба Галя из дома № 12, условно говоря), перекинуться парой фраз, как правило о погоде. Нередко у меня могли про бабу-деда спросить, но чаще было что-то из серии «Ну что, детвора, накупались? Ах, какая ты загорелая! Ну прямо смуглянка-молдованка!».