– Конечно! Сразу после беседы с продавцами.

Бо́льшую часть дня Стуки провел с культурным медиатором и молодой китаянкой. Девушка призналась, что ее зовут Хуан Хуан, и что убитую звали Джушоу. В остальном она продолжала хранить молчание. Так, девушка ничего не рассказала о том, как и почему они с подругой оказались в грузовике, движущемся по дороге из Милана в Венецию. Впрочем, о водителе китаянка кое-что сообщила: это был молодой человек, точный возраст она уже не смогла объяснить, но вспомнила, что тот был крупного телосложения и темноволос.

Через культурного медиатора Стуки попытался у нее расспросить, были ли у мужчины какие-то особые приметы: пирсинг, необычные предметы одежды, кольца на руках или что-то еще, но девушка только качала головой.

В конце концов, даже синьора Чэнь Янь, похоже, потеряла терпение и строго ее отчитала, но ответа так и не добилась.

– Что вы ей сказали? – спросил женщину инспектор.

– Говолить плавду!

– А она существует?

– В каком смысле?

– Правда. Она в этом деле есть?

Вечером путешествие от Тревизо до станции Санта-Лючия в Венеции. В этот час здание железнодорожного вокзала показалось инспектору на редкость безлюдным. «Антимама, – подумал Стуки, – венецианцы редеют, как войска под бомбами в окопах Первой мировой войны».

Выйдя на привокзальную площадь, Стуки ощутил знакомую ему радость: от аромата горячих камней, от вида проснувшихся ног, готовых бродить по узким улочкам, которые он хорошо знал, и уверенно шел по ним на место встречи – Кампо-Санта-Маргерита. На площадь с вращающейся скамейкой, которой на самом деле никогда не существовало. Но это была мечта Скарпы из прошедших счастливых времен: сидеть на такой скамейке и провожать взглядом всех женщин – справа, слева, сзади, со всех сторон. За спиной был рыбный прилавок, а слева, не доходя до мостика, – бар с самым алкогольным ассортиментом в городе.

– Ты уже поужинал? – спросил его Скарпа и, увидев, что инспектор покачал головой, потащил его к маленькому бару, где один тощий бармен, по виду житель Кьоджи, добавлял в вино разноцветные алкогольные напитки. – Я почти закончил с приготовлениями.

– Серьезно?

– Кот-актер и кот-дублер. Завтра можем начинать.

– Почему завтра?

– Я тебе не сказал, что уже три ночи подряд я вижу одного типа под моими окнами.

– И ты думаешь, что это он. Почему ты так решил?

– Он стоит и смотрит на мой балкон, на котором гуляют коты.

– Довольно слабая улика.

– Он целится пальцем.

– Это уже убедительнее.

Стуки молча смотрел на Скарпу.

– Что теперь не так?

– Я задаюсь вопросом, почему я помогаю тебе с твоей нелепой затеей.

– Мы ведь друзья.

– Вряд ли этого достаточно.

– Ну, тогда именно потому, что эта затея – нелепая.

Скарпа привел инспектора в маленький трактир на Кампьелло-деи-Морти[9]. Он представил Стуки трактирщика, который, по словам Скарпы, был его другом. Стуки пришлось признать, что предпочтения его коллеги в дружбе со временем изменились. Еще ему подумалось, что Скарпу все больше начинала привлекать безумная сторона человечества.

– Эй, барабашки! – поприветствовал полицейских хозяин заведения и между прочим поинтересовался, не хотят ли они после ужина перекинуться в картишки.

Скарпа предложение отклонил.

– Дайте-ка угадаю, – сказал трактирщик, усаживаясь за их столик, – вы бы с удовольствием поели поленты[10] с крабами. Мне очень жаль, но в этот период крабов не достать. У твоего друга и так вид как у вареной рыбы, поэтому я могу предложить вам лазанью.

– Лазанью? А может быть, что-то из местной кухни? – заискивающе спросил Скарпа.

– Понятно. Ты уже докатился до гастрономического шовинизма, – произнес хозяин таверны, обмахиваясь салфеткой в ожидании, пока Стуки решит, что будет заказывать.