Дорогая редакция!

Объясните мне, я не понимаю: откуда у нас этот комплекс Альбиона? «Пинк Флойд» в Венеции! Кому это нужно? Кто их вообще звал? Кто-то удосужился снять телефонную трубку, чтобы поинтересоваться у нас, жителей Венеции: эй, к вам едут «Пинк Флойд», вы согласны? Хочешь ли ты, простой венецианец, чтобы святые камни Истрии топтали варвары?

И чего только нам не пришлось натерпеться от фанатов этих «Пинк Флойд»! Разойдитесь все, они должны здесь пройти! Прочь ваши гондолы, уберите лодки, прогоните голубей! И не забудьте про веревки с бельем – с глаз долой! Нас заставили раскрасить фосфоресцирующей краской брусчатку, запретили смывать воду в унитазе, чтобы, не дай бог, не вызвать наводнения. Мы должны были хранить мусор в доме, чтобы он не оскорбил чье-нибудь чувство эстетики. Что вы от нас еще хотите? Посыпать мозоли кипрской пудрой? Бросать в толпу марципаны и засахаренный миндаль?

14 июля 1989 года я всего-навсего собирался полюбоваться фейерверком. В конце концов, это мое право, так или не так? Я расположился на террасе и наблюдал за флотилией лодок, прогулочных катеров и парусных судов. После ужина все вместе мы смотрели в небо, обводя взглядом очертания самых прекрасных в мире крыш. В тот момент я думал, что на свете нет меня счастливее, ведь я живу среди такой красоты. И когда я предавался этим мыслям, со стороны Сан-Марко раздался дикий рев и зажглись тысячи огней. И это были «Пинк Флойд»!

Мне стало плохо, когда я услышал, как на старинной площади бесновалась толпа варваров. Когда я представил себе, как от самого основания, словно при землетрясении, заколебались вековые дворцы, как затряслись колонны, камни, арки, будто кубики льда в шейкере. И все – по вине этих обезьян-ревунов. Замолкните, крикливые макаки! Стойте, не шевелитесь, иначе начнут разрушаться мозаики, потрескаются фрески, утонет площадь Святого Марко и целый город перевернется вверх дном, как пробка в воде.

А после их так называемого шоу, которое у кого-то даже повернулся язык назвать художественным, вы думаете, варвары вернулись к своим заснеженным вершинам, речным долинам, лесам и замкам? Исчезли как мимолетные летние сны, как бесплотный туман! Ничуть не бывало!

Они загадили весь город!

Вдоль каналов, узких улиц, вблизи Академии, по всей Страда-Нова[7]: явные последствия несварения желудка в самых живописных местах Венеции. Полупереваренная паста, ризотто и артишоки, а еще морепродукты – горы рыбы, каракатиц и моллюсков, украденных у лагуны. Бедная лагуна! Еще и рыбу тебе вернули!

Потом утомленные варвары стали спотыкаться, падать и засыпать на теплых камнях Истрии, на ступенях церквей и пирсов, в тени городских портиков и даже на ажурных венецианских мостиках. Во сне они видели город на воде удивительной красоты: вековые стены, покрытые пылью прошедших эпох, тишина и чувство глубочайшего изумления. Им снился мой город…

Дож[8] Марин Фальер

(«Другие им пользуются, а он его хранит»)

16 июля 1989 года