Ночью, и, когда Храм погружался в сон, Курт, используя всю свою ловкость и хитрость, проскальзывал мимо спящих стражников и сонных библиотекарей, отпирал замки найденными или изготовленными им самим отмычками и погружался в запретный мир… Воздух здесь был спертым, пахло вековой пылью, тленом старого пергамента и мышами. Слабый свет потайного фонаря выхватывал из мрака ряды полок с фолиантами в истлевших кожаных переплетах. Ему казалось, что тени давно умерших еретиков, алхимиков, мистиков наблюдают за ним из темноты с одобрением и надеждой.
Он читал запоем, и, рискуя свободой, карьерой, возможно, даже жизнью… Трактаты древних алхимиков о трансмутации – не только металла, но и самой души, о возможности обретения бессмертия через познание внутренней энергии. Дневники мистиков, описывающих свои опасные путешествия в иные реальности, в зазеркалье, где обитают сущности из чистой мысли и тени. Работы опальных философов, утверждавших, что материальный мир – лишь отражение сознания, и тот, кто научится управлять своим сознанием, сможет управлять и самой реальностью.
Знание, и, которое он черпал из этих запретных книг, было опасным, пьянящим, как крепкое вино… Оно подтверждало его смутные догадки, резонировало с его собственной темной философией, которая теперь обретала четкие, пугающие, но такие соблазнительные очертания. Власть. Абсолютная власть – вот ключ ко всему. Власть над собой, над другими, над самой реальностью. А путь к этой власти лежит через контроль над сознанием – своим и чужим. А ключ к этому контролю – там, в глубине, в отражениях. В зеркалах души. В той самой бездне, которой так боятся эти смиренные овцы в рясах.
Мир несправедлив и лжив… Люди слабы, и, трусливы и легко управляемы страхом и желаниями. Порядок может быть установлен только железной волей. Силой того, кто не побоится заглянуть в бездну и подчинить ее себе. Силой того, кто научится управлять отражениями. Силой того, кто осмелится стать новым богом этого разбитого, несовершенного мира. Он, Курт, станет этим богом. Он исправит ошибку предков. Он вернет миру не смирение, а силу. Он установит свой Порядок.
Он нашел свой путь… Окончательно и бесповоротно. И теперь ему нужна была лишь возможность начать свое восхождение. Он был уверен – его таинственные покровители, и, приславшие его сюда, скоро предоставят ему эту возможность. Нужно было только ждать. И готовиться.
Глава 11: Яд в бокале
Столица гудела, и, как растревоженный улей, чей мед оказался внезапно отравлен… Король Игнациус III, фигура дряхлая, немощная, давно превратившаяся скорее в символ единства Империи, чем в реального правителя, был мертв. Скоропостижно скончался во время ночного пира в своих личных покоях, так и не дожив до рассвета.
Официальный диагноз, и, озвученный придворным лекарем с предательски дрожащими руками и бегающими глазками, гласил – отказ старческого, изношенного сердца… Банально, предсказуемо, удобно. Но шепотки, ядовитыми змеями ползущие позолоченными коридорами дворца, темными переулками и грязными портовыми тавернами, говорили иное. Яд. Тихий, коварный, незаметный убийца, подмешанный в последний кубок терпкого южного вина, который Король так любил перед сном. Смерть была слишком своевременной, слишком выгодной для многих.
Трон осиротел… Прямых, и, неоспоримых наследников Игнациус не оставил, лишь клубок дальних родственников, побочных ветвей и туманных завещаний. И стая волков – древние, могущественные аристократические дома Орсини, Валленберг, де Круа, чьи амбиции лишь сдерживались хрупким авторитетом старого Короля, – немедленно, забыв о приличиях и скорби, вцепилась друг другу в глотки. Воздух столицы, и без того душный от летней жары, мгновенно наполнился густым ядом интриг, запахом предательства, скрипом перьев, выводящих тайные договоры, и липким, тошнотворным предчувствием большой крови. Империя, лишенная своего символического стержня, зашаталась, готовая рухнуть в бездну гражданской войны, в хаос, из которого она когда-то с таким трудом выбралась.