Обойдя металлическую ограду, я увидела, как из пристройки, предназначенной для самого ремесла кузнеца, валит дым. Конечно, валил он из трубы, но я бы не удивилась, если бы и кузница кашляла и выдыхала всю свою копоть из имеющихся окон и дверей, как самый настоящий дракон из древних сказаний. Вздохнув, я собрала крупицы былой уверенности в кулак и побрела по каменистой тропинке вперед, ко входной двери. Идея разузнать об украшении уже не казалась столь интригующей, и я корила себя за желание сделать пару шагов назад, а потом и вовсе сорваться на бег, желая оказаться где-то далеко, но точно не здесь. А вдруг Цеферина и вправду скажет, где изготовили ожерелье? Вдруг, я не должна была приходить, ведь уже несколько лет всё идет своим чередом, может, не стоит бередить прошлое?

А вдруг, а вдруг, а вдруг… Я судорожно вздохнула и постаралась расслабить плечи. Быстрым взглядом окинув тропинку позади меня, я вошла.

В кузнице было светло. Светло на столько, на сколько позволяло понимание самого света. Жар огня неприятно лип к телу, заставляя отвлекать себя от мысли, что задыхаешься, а посему, я решила, чем раньше начну запланированное дело, тем быстрее ретируюсь в более прохладное место. Чтобы не отвлекать мастера от работы, я прошлась между столовыми рядами, на которых поблескивали металлическими переливами различные фигурки для украшения крыш домов, маленькие ножи и свежие подковы, как я полагала, по заказу господина Июля. На стенах же кузницы, на больших, ржавых гвоздях повисли всевозможные инструменты для работы. Висели пилы, клещи, какие-то металлические прутья с загнутыми ручками и несколько обыкновенных ножниц, видимо, для более бытовых дел. Рядом, на деревянных полках, расположилась всякая мелочевка – от исписанных бумажек до кусочков хлеба. Взгляд зацепился даже за розовый бантик, созданный из потрепанной временем ленточки. Наверняка он принадлежал маленькой Цеферине.

За спиной послышалась оглушительная тишина, прерываемая треском поленьев.

– Мистер Ция, вы как обычно…, – и, вздрогнув всем телом от громкого удара по наковальне, продолжила, – чрезвычайно агрессивны к своему ремеслу. Занимательно.

Крепенький старичок по имени Ция (а может, и фамилии, у нас в деревне по итогу так и не разобрались), приветливо махнул молотом, и я вновь подивилась силе этого кузнеца. Как говорится, главное в общении с Мистером Цией – чтобы между молотом и наковальней не оказалась твоя голова. Остальное приложится.

– Верена, котик! – приветливо воскликнул Ция, и я закатила глаза.

Уж что-что, а эту привычку он перенял от тётушки Астрид. Да и чего таить, не только он, но и многие жители, ведь оглушительный окрик тётушки с дальнейшим требованием явиться и отобедать слышали все. Спустя пару подобных зазываний деревня содрогаться перестала. Бабушку Таиру и вовсе беды сердечные перестали волновать. Покой её дому за Калиновым мостом.

– Зачем пожаловала? Дай угадаю – печку подлатать?

Я отрицательно качнула головой, и, сделав пару шагов, достала из кармана цепочку с покачивающимся на ней кулоном. Ция с интересом принял из моей руки украшение, задумчиво цокнул языком и крутанул его в руке.

– Детка, с этим не ко мне, – задумчиво проговорил он, не отпуская изделие из рук.

– Я знаю, – ответила я, переведя взгляд на обретенную вещицу. Только сейчас я заметила, что миниатюрный меч словно притягивал моё внимание. Моё и Ции. Притягивало, игриво поблескивая своими алыми вкраплениями.

– Цеферина! – негромко окликнул дочку Ция.

Юркую низкорослую брюнетку с вечно горящими от интереса ко всему глазами мы ждали недолго. Имея нюх на различные интересные побрякушки и драгоценности, девушка влетела в кузницу, сразу заметив в руках своего отца моё ожерелье.