Марук открыл рот, но следующего аргумента не последовало.
Над залом сбора прозвучал звуковой сигнал. Солдаты последовали к своим рюкзакам и сформировали три колонны возле дверей, за которыми был медицинский сектор и пропускной пункт. Полковник с майором обменялись взглядами, ударившись на удачу кулаками.
Хан поспешил встать в начале первой колонны, как требуют правила. Марук же встал в уготованную ему вторую. Теперь они вряд ли перебросятся хоть парой слов находясь в строю.
Двери автоматически открылись, когда прозвучал второй звуковой сигнал и колонны солдат сдвинулись с места. Из серого зала в белоснежные помещения медицинского корпуса. На самом деле у многих солдат это было второе любимое место после увеселительного этажа.
– Кристина, я буду ждать встречи через сорок восемь часов, дождись меня. Ты мне обещала свидание, – с довольной ухмылкой произнёс один из парней, обращаясь к медсестре. Девушка закончила проверять зрачки и цвет глазных яблок. Опуская ему веки, она специально надавила на них, заставляя парня ойкнуть.
– Конечно, буду ждать. Цветов только не надо, – подтолкнула она его вперёд, продолжая осмотр следующего.
После получения одобрения от медицинских работников, каждый надел свой шлем.
Магнитные замки костюма щёлкнули и первые секунды дышать стало тяжко, пока эластичные трубки под воротником не заполнились увлажненным кислородом на девяносто процентов.
На пропускном пункте дышалось уже намного лучше. Хан приложил свою идентификационную карту к считывающей панели безопасности и вместе с полученным зелёным огоньком покинул безопасную зону.
Солнце едва успело показаться из-за горизонта, когда солдаты покинули стены базы и прошли по бесплодным землям, изрытых шинами машин вдоль и поперёк. Кругом не было никакой растительности – пустошь тянулась чуть больше километра по всему радиусу. С высоты птичьего полёта это выглядело так, будто на зелёном полотне вырвали кусок ткани и теперь там образовалась уродливая дыра. И за тем, чтобы эта «дыра» не заросла строго смотрели учёные. Растения не подпускали близко к стенам базы.
Датчик показывал 1,5 километров, когда показались первые кусты и трава. Деревья встречались не часто, за пятнадцать лет мало что смогло вырасти после глобальной вырубки. Проехав четыре километра, военные добрались до города. Здания мегаполиса были почти нетронутыми и такими же, как и тогда, когда здесь жили люди. Только на окнах осела толстым слоем пыльца, отсвечивая золотом в лучах солнца, а зелёный мох покрыл собой все дороги на когда-то жилых улицах. Водители снизили скорость при въезде в город. Вдоль обочин и в самих магазинах цвели яблони. Ветви сирени нависали в том месте, где повисла на проводах вывиска кофейни. Чем ближе они углублялись в город, тем больше становилось цветов и скоплений заброшенных машин из которых росли папоротники и самые различные растения, пробивающие стеблями лобовые окна.
Всё цвело как в раю.
Пыльца и белоснежный пух витали в воздухе, подсвеченном солнцем.
Жаль что в этом раю людям не было места. И если бы они попытались ступить на эти земли вновь как хозяева, то это лишь на вид прекрасное место вмиг обратилось бы для них кромешным адом.
Стоило вспомнить, что самые прекрасные места, где росло больше всего деревьев и цветов – это места захоронений. Люди, что превратились в растения, не справившись с вирусом.
– «Адонис» сделал так, что все достижения человечества вмиг потеряли свою ценность. Постройки и разработки в двадцать первом веке стали сказками, которые сейчас рассказывают детям,– генерал Макаров остановил машину, оценивая обстановку на улицах. Его взгляд выцепил памятник обросший лозой. – Сколько человечество преодолело за все века существования, но побороть это до сих пор не смогло. Война с природой, где даже инновационные технологии оказались мусором.