Следующая прямая прошла в таком ордере, и начался круг с барьерами и рвами. Верена Кальтон не комментировала то, что видела, но в глазах её читалось возрастающее удивление, когда она наблюдала, как никогда не участвовавший в забегах молодой принц стал уверенно их преодолевать, отрываясь от графа Мольтанни и равняясь на середине круга с лошадью Дайаниса. Что там Верена или Линда – тысячи зрителей стали тут проявлять в самых различных формах своё недоумение, радость или разочарование! К концу четвёртого оборота, успешно преодолев все препятствия, Ариенкарнц и Эйстхарди далеко оторвались от своих конкурентов. На пятом круге они погнали лошадей так, как, казалось, ещё никто никогда не гонял, и молодой принц сразу же уверенно вышел вперёд сначала на круп, а затем и больше. Голубой плащ развевался за спиной Райнхарда, служа для лошади Дайаниса зримым раздражителем, так же как и пыль из-под копыт коня принца. Пока Шайенна Эйстхарди не знала, радоваться ей или плакать, а Сейдэма Кальтон смотрела, как Баштоф медленно, но верно обгоняет Гекселя, остальная молодая знать (даже Скамо Драггер) ликовала по поводу успеха наследника.

Все уже считали победу доставшейся Райнхарду Ариенкранцу, когда вдруг, на последней прямой граф Дайанис как-то быстро и внезапно догнал его, прошёл некоторое время рядом и, перед самым финишем, обошёл буквально на четверть крупа – всадники финишировали так: Дайанис, Райнхард, Альциано, Рейби, Баштоф и, наконец, угрюмо проигравший Гексель Фрапос. Победитель получал право сидеть рядом с Императором на протяжении двух дней праздника, а также специальный подарок, которым в этот раз был стилет из Ледяной стали.

На выезде из здания арены Эйстхарди догнал Ариенкранца:

– Почему вы сделали это, Ваше Высочество?

– Сделал что? – переспросил Райнхард. – Поучаствовал в скачках?

– Придержали коня. Я видел, как вы придержали коня на последней прямой, позволяя мне вас догнать, – заявил граф Сарахара, – И это не могло попасться на глаза только мне. Могли заметить и с трибун.

Принц подал плечами:

– Эта гонка была вашей, и вы её выиграли.

– Если вы знали, что всё равно дадите мне выиграть, зачем выходили вперёд в конце?

– Конец – это только начало, – улыбнулся Ариенкранц и поехал вперёд, давая понять, что говорить тут больше не о чем.

Эйстхарди покачал головой ему вслед:

– Я это запомню.

После возвращения со скачек как участников, так и зрителей, в Императорском дворце началась трапезно-танцевальная часть празднования Дня рождения Сергиуса III Ариенкранца, которому исполнялось пятьдесят лет. Столы, расставленные в некотором симметрично-ординарном порядке, с быстрой, но молчаливой организацией были заняты приглашёнными. По правую руку от Императора сидел его Генеральный Канцлер, по левую – победитель скачек. Императрица Лайола с Джеллой и Йохеном располагались в стороне, в компании Ольмеи Мольтанни и остальных детей. Несколько особняком держались Слейксы, брат Императора будто бы не имел постоянного места, а Райнхард о чём-то болтал с Линдой Драггер, пока Исмор Мольтанни почти угрюмо тянул вино, а Гексель Фрапос скучал в компании Баштофа, Альциано, Рейби и Скамо. Отдельно располагались остальные Канцлеры и глава Учёной клики. В общем, День рождения Императора во всём был похож на множество других таких же праздников, проходивших как в этот, так и во все предыдущие годы до того, как незаметно начавшийся слабый ветерок незначительных событий дыхнул значительными переменами.

Бринхен Тайн, не слишком, видимо, горевший желанием общаться с Канцлером над религиями и – тем более – главой Учёной клики, верно подмечал все происходящие вокруг движения и перемены. Пили за здоровье Императора, за Империю, за процветание Династии (тосты предлагали в основном люди старшего поколения). Дайанис Эйстхарди предложил выпить за равновесие в мире (за что согласились пить все), а Манфир Драггер – за Бога бесчисленных проявлений (за что отказались пить Кальтоны). Подобные действия, однако, не могли никого ни на что спровоцировать, и Канцлер Тайных дел относился к ним спокойно. Гораздо больше его занимала другая загадка.