Уже долгое время Линда Драггер забирала себе всё внимание принца Райнхарда и, следовательно, вскоре, когда должны были заиграть музыканты, молодой принц был практически обязан пригласить её на первый танец, хотя ей и не было ещё шестнадцати. Генеральный Канцлер периодически бросал на молодых людей короткие, но много говорившие Бринхену взгляды, а Императрица с самого начала будто бы усмотрела в происходящем нечто такое, что сразу же и до конца поняла и, смиренно покачав головой, предпочла игнорировать. Исмор Мольтанни несколько раз встретил взгляд Бринхена, давая ему понять, что он не один здесь такой наблюдательный. Смысла этих взглядов бывшего Канцлера Финансов Канцлер Тайных дел, однако, не смог верно уловить сразу, а уловил только в тот момент, когда в зале добавили свечей, заиграла музыка, Сергиус пригласил всех желающих танцевать, а сын его, встав и извинившись перед своей компаньонкой по ужину, направился к Верене Кальтон.

Нужно было видеть, как изменилось лицо дочери Манфира, когда ей была предпочтена дочь Хельги. Надо было видеть, какая короткая невротическая усмешка скользнула по угловатому лицу Манфира. Нужно было видеть, как блеснули глаза сохранившей в остальном внешнее спокойствие Шайенны Эйстхарди. Нужно было видеть, какая непроницаемая, странная туманная пелена словно бы накрыла лицо с началом танца лицо Сергиуса. Нужно было, наконец, видеть, как ничего, абсолютно ничего не поменялось на лице самого Бринхена Тайна, внимательно, но почти неподвижно наблюдавшего за происходящим со своего места у столика у боковой колоннады зала.

С Линдой Драггер же взялся танцевать Гексель Фрапос, тогда как Альциано танцевал со своей матерью, Эрхард – с Хельгой, Болджон Слейкс – с императрицей Лайолой, а его старший сын, почти достигший шестнадцати лет Макк, – с Джеллой Ариенкранц, причём он, видимо, не считал подобное положение унизительным. Как бы там ни было, никто не показывал слишком открыто свои эмоции. Райнхард водил Верену будто специально в стороне от других, так что даже обмен взглядами между разными танцующими парами оказывался почти что немыслим.

Дальше был второй танец, в котором пары перемешались, и уже наследный принц танцевал с Линдой, которая старалась быть по возможности более грациозной и, притом, обольстительной, старалась настолько заметно, что, когда с окончанием музыки все стали расходиться кто куда (ненадолго, конечно, но ведь нельзя же было там вечно оставаться!), а юная леди Драггер фактически утащила с собой Райнхарда, Бринхен Тайн только ухмыльнулся про себя и направился к семье Мольтанни, которым ещё не уделял времени на этом вечере, хотя правила приличия того требовали. Только несколько человек, кроме него, заметили совместное исчезновение этой парочки: то были герцог Фрапос и леди Верена.

Тем временем, молодой Ариенкранц и ещё более молодая Драггер прошли немного по коридору, чуть не столкнувшись с вывернувшим из-за угла слугой с подносом, полным сладостей, и вдруг завернули в сравнительно небольшую смежную с залом комнатку, бывшую библиотекой. Здесь горело всего несколько свечей, но принц, хорошо зная, где они находятся, сказал:

– Я люблю читать здесь после обеда, – он указал на окно: – Днём здесь хорошее освещение.

Девушка подбежала к окну, из которого была видна нижняя часть города с портом, и воскликнула:

– Так это библиотека! Значит, здесь вы учите ваш колдовской язык?!

– Колдовской? – улыбнулся принц.

– Ага! – хихикнула Линда с какой-то неестественной ехидцей. – Идите же сюда, Ваше Высочество, шепните мне что-нибудь! – она скуксилась: – Вы обещали мне вчера научить меня!..