Меня захлестнула обида. Почему-то именно в этот момент мне, как никогда, захотелось стать рейнджером, будто это была цель всей моей жизни. Поэтому я решила идти напролом. Будь что будет. Даже если меня выгонят, я найду выход. Родители нашли в Логове свое место, они в безопасности, и это главное. А я как-нибудь разберусь. У меня будет время все это обдумать, а сейчас нужно было во что бы то ни стало доказать Герману, да и самой себе, что я достойна стать кем-то больше, чем «никто», как выразился Босс.

– Нет, – сказала я.

Босс медленно повернулся. Он смотрел на меня со смесью раздражения и удивления.

– Нет, – твердо повторила я. – Я стану рейнджером.

Для пущей убедительности я вскинула подбородок и с вызовом посмотрела на него. Тут же почувствовала на себе взгляд Веты, но даже не повернулась в ее сторону. Моя задача – Герман.

Он нахмурился, его взгляд потемнел, и я почувствовала, как атмосфера в комнате стала еще более напряженной. Он сделал шаг ко мне, и я заметила, как напряглись его плечи. На мгновение я подумала, что переборщила, но отступать было некуда. Я должна была показать, что не намерена сдаваться.

– Я тебе говорил, что по два раза не повторяю? Так вот, для тебя сделаю исключение, раз ты не в состоянии понять с первой попытки. Ты. Не. Будешь. Рейнджером.

Четыре последних слова, произнесенные жестким грозным голосом, били меня, словно кнутом. Но я не подала вида и продолжала гнуть свою линию.

– Вы даже не дали мне возможности чему-то научиться, – я старалась говорить спокойно, хотя внутри все дрожало от возмущения. Я знала, что иду по острию лезвия, но отступать не собиралась. – Меня отправили на ночное дежурство без какой-либо подготовки.

Хотелось добавить к этому, что Вета даже хотела оставить меня безоружной, но я решила упустить этот момент.

– Мне не дали возможности учиться дальше, попробовать себя в бою.

– Ты попробовала. Этого достаточно.

– Но я же убила одного синего… То есть тварь.

– И чуть сама не стала одной из них.

Разговор заходил в тупик. Чувствуя, что никак не получается пробить ледяную броню Германа, я начала паниковать.

– Пожалуйста, – сказала я, с трудом сдерживая слезы отчаяния, – дайте мне шанс. Для меня действительно это важно.

В тот момент даже самой себе я не смогла бы ответить на вопрос, почему стать рейнджером настолько важно для меня, что я готова упрашивать и унижаться перед черствым мужчиной.

После сухого очередного «нет» я опустила голову и почувствовала, как слезы катятся по щекам. Поспешно развернулась, чтобы их скрыть, и, не глядя на брата и сестру, направилась к выходу. Говорить больше было не о чем.

Это поражение.

Это конец.

Конец моим мечтам. Моему пребыванию в Логове. Моей жизни рядом с родителями. Мне не хотелось оставаться в этой деревеньке, где каждый день я буду смотреть на рейнджеров и вспоминать о своей неудаче. Куда я пойду? Что я буду делать? Одна.

Пока все эти мысли пробегали у меня в голове, послышался голос Веты:

– Я сама займусь ее обучением.

Я остановилась, не в силах поверить в то, что только что услышала. Вета решила заступиться за меня и помочь? Я поспешно вытерла слезы и повернулась, чтобы посмотреть на нее и на Германа, который был удивлен не меньше меня.

– Ты тоже не слышишь, что я говорю? – спросил он сестру не менее сурово, чем разговаривал со мной.

– Слышу, – невозмутимо ответила Вета. – Просто я верю, что у нее есть способности. Другой на ее месте убежал бы в ужасе. Да, она не убедилась в безопасности. Да, чуть не погибла. Но она осталась и боролась до конца. Я поработаю с ней. Уверена, она себя еще покажет.