Лира не знала, сколько прошло времени. Окон в помещении не было. Они втроем женским составом сидели на соломе вплотную друг к дружке. Так было теплее. Эвису места не хватило, поэтому он сидел напротив, прижавшись спиной к стене. Все молчали, переговаривались лишь их животы да из соседней камеры то и дело раздавался храп. В горле пересохло.

– Шеннон, та девочка, которая кричала на улице, твоя сестра, верно? – выдавила Лира.

– Да. Клодия. Она так выросла, но это точно была она.

– Кажется, ее куда-то не пускали?

– На арену, – судя по голосу, Шен улыбалась, хоть и устало. – Она всегда любила дуэли. В ней магия проснулась раньше всех, в два с половиной года, представляете?

– Серьезно? – Лира удивилась.

Эвис и Тиш, кажется, удивились тоже, но не словам, а тону.

– А маги разве с ней не рождаются? – спросила Тиш.

– Нет, обычно сила проявляется годам к пяти. Иногда раньше, иногда позже, но к семи должна проснуться обязательно. Бывает, что и к семи не просыпается, бывает, что не просыпается вообще. Это очень редкое явление, когда у магов рождаются обычные люди. Такое же редкое, как и случаи рождения у людей магов.

– Как интересно! – восхитилась Тиш. – А у тебя во сколько она проснулась?

– В пять лет, – ответила Шен. – Я хорошо помню тот день. Брат звал меня играть, а я сидела в библиотеке и читала. Вуди отнял книгу и выкинул в окно, а я разозлилась и запустила его следом за ней, – она рассмеялась. Остальные сурово молчали. – Не бойтесь, с ним все было в порядке. У нас за окнами стояла защита. Немудрено, все же двое маленьких детей в замке. Было на тот момент. Братец не пострадал, а я поняла, что могу колдовать.

– Лира, а у тебя как это случилось? – повернулась к ней Тиш.

Лира напрягла память.

– По-моему, мне тоже было пять. Или шесть. Я тогда жила в приюте. Раз ночью на город напали разбойники, и я…

– Тихо! – подал голос Эвис. – Слышите?

Лира замолчала и услышала шаги. К ним спускались, громко топая и тяжело дыша.

Голоса сначала казались гулом, но постепенно удалось различить, что один из них грубый, а другой тонкий. Тонкий говорил много, грубый чаще стихал, но оттого казался еще более грозным.

Шеннон вскочила сразу, подбежала к решетке, схватившись за прутья.

– …нет магии… вашего беспокойства… дейшество… – различила Лира отдельные слова. – Скрыли от вас… чрезвычайно… вы же сами…

– Заткнись! – рявкнул второй, и его рев эхом разнесся по коридору, отражаясь от каменных стен.

В том, что это был король, сомнений не оставалось.

Показался Луминор – один, второй. В его свете возник грубый широкий силуэт, а затем вырисовалось бородатое лицо и русые волосы до плеч. Большего Лире разглядеть не удалось.

– Отец… – прошептала Шен.

Долгие секунды Лира отсчитывала удары сердца. Казалось, их слышно во всем замке. Она нащупала в темноте руки Эвиса и Тиш, что стояли по обе стороны от нее, и сжала.

– Шеннон, – голос короля смягчился, стал нежнее морских волн в утренний штиль. Лира отпустила руки друзей, выдыхая. И они выдохнули с ней в унисон. – Это действительно ты! О боги милостивые! Да открой же ты клетку, тупая твоя башка! – последнее он приказал стражнику, который запер их здесь, и тот трясущимися руками принялся перебирать связку ключей.

Король не выдержал, выхватил ее, быстро нашел нужный ключ и открыл дверь.

Щелчок показался Лире самым приятным звуком на свете. Она улыбалась, должно быть, странной глупой улыбкой. Когда король обнял Шеннон, Лира услышала всхлипывания Тиш. Бывшая принцесса кулаками вытирала слезы. Мысли Эвиса по лицу угадывались слабо. Король был примерно одного с ним роста, но шире в плечах и с круглым животом, выпирающим над ремнем. Возможно, его грозный вид навевал наемнику воспоминания об отце. Причем навевал так сильно, что отодвигал на задний план долгожданное злорадство над молодым стражником. Ничего, Лира вдоволь посмеется над ним за всех четверых. Разумеется, мысленно.