– Принцессы будут за тебя драться? – Заинтересованность впервые появляется на весьма холодном и отстраненном лице драконицы.

– Это вряд ли, – фыркает Джордж. – Скорее, будут атаковать Фил… Фредерика, второго брата. Я же Филип, первый брат, да.

– В таком случае, первый брат Филип, чини полку, – продолжает гнуть свою линию похитительница. – Про принцесс я подумаю.

– Ты же несерьезно? Почему я?! Не плотник, не строитель, не простой деревенский мужик, а принц? Меня же воевать учат, танцевать, говорить комплименты, поддерживать разговор…

– Говори комплименты.

– Что?

– Ты глуповат или глуховат? – с капелькой жалости интересуется драконица, в очередной раз вздыхая. – С первого раза до тебя ничего не доходит.

– Эй, я, вообще-то, принц!

– А я – дракон.

– Филип.

– Эванесса, – автоматически представляется девушка.

– Вот и познакомились, – сияет улыбкой Джордж, сумевший обмануть дракона.

От ее мучительно долгого взгляда принцу становится некомфортно. Он неловко трет шею, поправляет воротник рубашки, оглядывается. Вокруг нет ничего, кроме сталагмитов, сталактитов и мелких камней, устилающих пол.

– Где полка?

– Там. – Эванесса кивает в сторону, противоположную от входа в пещеру.

– А потом ты вернешь меня домой? – на всякий случай уточняет Джордж. Получает кивок в ответ. Расслабляется. – Веди!

Когда идешь не на смерть, то и пещера кажется радостнее, добрее – не жуткий угол для твоего скелета, а уютная ложа для пряток. Чем дальше они идут, огибая сталагмиты, тем светлее становится. Эванесса в очередной раз сворачивает налево, и Джордж напряженно замирает.

– Кухня? – голос не слушается и немного срывается.

– Там. – Эва указывает пальцем не стену.

Джордж несколько секунд не понимает. Потом расслабляется. Хихикает как дурачок.

– А полка где?

Криво вырубленный кусок дерева одиноко валяется на каменном полу, растопырив щепки во все стороны. Джордж наконец начинает верить в происходящее.

– Серьезно? А какой несчастный вырезал для тебя эту полку? Надеюсь, ты его хоть съела?

– Это была я, – скрипит зубами Эва.

– Только меня не ешь, – напрягается Джордж, осматривая кухню на наличие больших котлов. – Хоть десять полок прибью.

– И как тебя в собственном дворце не повесили? – вздыхает драконица, усаживаясь прямо на стол. Точнее огромный почти гладкий камень, похожий на стол.

– Просто я всем очень нравлюсь. И бегаю быстро, – смеется Джордж, натягивая на руки перчатки, которые положено носить по этикету.

Правда, смеется он недолго. Стоит только приступить к работе, как все валится из рук. Пальцы кажутся лишними, ноги мешаются, инструменты делают все не то и все не так. После пятой попытки хоть немного сгладить поверхность полки кинжалом, она ломается надвое. Принц недоверчиво разглядывает предательскую деревяшку, совершенно не веря, что этот глупый кусок дерева посмел ему не подчиниться.

– Тут такое дело… – тянет Джордж, рассматривая черно-золотые чешуйки на крыльях Эвы. – Может, вам нужно две полки?

– О, перешел на «вы»?

В золотистых глазах столько неподдельного любопытства и удивления, что принцу становится немного стыдно.

– Виноват, был напуган и неправ. – Джордж неглубоко кланяется, продолжая держать обломки в руках. – Мне следовало сразу обращаться к вам самым почтительным образом.

– Не надо почтительным. Надо нормальным, – заключает Эва, подтверждая свои слова кивком. – Полок можешь хоть десять сделать. Еще нарублю.

– Десять я и к Вольному дню не повешу… – шепотом ужасается Джордж. – Сейчас все будет, не волнуйся.

Впрочем, Эва и не выглядела взволнованной, разгневанной или расстроенной. Скорее, безразличной, словно на лицо натянута реалистичная карнавальная маска. Так обычно на выставках кажется, что камень живой, по-настоящему следит за тобой глазами, не меняя позу и выражение. Но Эванесса дышит, чуть щурится и скрежещет зубами, заставляя принца нервничать еще сильнее. Он пилит, шкурит, стучит, ковыряет, использует подручные инструменты и ворчит. Вначале незаметно, едва уловимо, затем все громче и громче: