Идя по улицам своего небольшого городка, многое осмыслила, и поняла, что пора уже менять свою жизнь.

Съеду от родителей, даже если они и категорически против этого. Не могу больше жить под постоянным контролем. Устроюсь на другую работу. Даже если не возьмут в другую библиотеку, значит, пойду работать кассиром в магазин, ну или ещё куда-нибудь. Хватит уже быть хорошей девочкой, которая порой даже слово поперёк сказать не может. Хватит! Пора менять свою жизнь, пока не стало слишком поздно.

Только вот я и подумать не могла, какой кульбит преподнесёт мне жизнь, изменяя её до неузнаваемости.

3. Глава 2

— И что ты намерена делать? — уперев руки в бёдра, недовольным взглядом сверлила меня мама. — Зачем уволилась, а? Чего тебе на заднице ровно не сиделось?

— Ма-а-ам, — закатив глаза к потолку, протянула я. — Ну, хватит уже. Я же тебе уже всё объяснила…

— И ты думаешь, я тебе поверю? Ты там два года проработала, а тут, вдруг, ни с того, ни с сего, твой начальник проявил к тебе внимание? — мама состроила скептическую гримасу.

— Ну, почему ни с того, ни с сего, — пожимаю плечами, насыпая в кружку сублимированного кофе, и добавляю полторы ложечки сахара, — он частенько бросал на меня алчущий взгляд…

— Какой-какой? — не поняла мама.

Ну да, она у меня человек не читающий, а образования всего девять классов и неоконченное средне-специальное. Папа — обычный тракторист, проработавший в одной организации много лет. Вся его жизнь — это страсть к технике и всё, что с ней связано, так что до книг ему вообще нет никакого дела.

Не то, что мне. Я их с самого детства обожаю!

— Мама, — вздыхаю, наливая в кружку кипятка и помешивая чайной ложечкой, а затем поворачиваюсь лицом к родительнице, — скажем так: похотливые. Так тебе понятнее?

— А ты мне тут не это… — взмахнула она руками, подбирая слова, — не умничай. А то ишь, выучилась, так теперь можешь умными словечками матери в лицо кидать?

Я снова закатила глаза к потолку, не желая отвечать на этот вопрос.

И вот так всегда, если мама чего-то не понимает, то начинает злиться и упрекать меня в том, что я «шибко умная». Да и вообще…

— Я пойду к себе, — вздыхаю и пытаюсь обойти её.

Но она не даёт.

— Анька, отвечай на вопрос, когда мать спрашивает! Зачем уволилась? И что, что твой директор начал приставать? Ну, уступила бы ему разок, глядишь, повышение бы получила, а там и прибавку к зарплате.

Резко остановилась, будто на стену налетела. Воздуха в лёгких не хватало, словно его выбило из меня.

Медленно поворачиваюсь, боясь расплескать на себя горячий кофе, а затем, заглядывая в глаза мамы Лиды, тихо, но вкрадчиво спрашиваю:

— Ты, надеюсь, сейчас пошутила, да?

— Вот ещё, — фыркает она, складывая руки на груди. — Вполне серьёзно. Ты у нас на шее всю жизнь сидишь. Питаешься за наш с отцом счёт…

— Да я с шестнадцати лет подрабатываю, чтобы у вас ничего не брать! Да я…

— Не перебивай меня! — прикрикнула мама. — Неблагодарная!

Обидно. Вот честно.

Да, она родила меня, вырастила, но… Чтобы я сидела у них с папой на шее?

С шестнадцати лет я подрабатывала везде, где только могла в силу своего возраста.

Как-то раз, когда мне был почти шестнадцать лет, то я попросила у мамы небольшую сумму денег, чтобы сходить с подружками в кафе и отпраздновать мой день рождения, который наступит через несколько дней.

Но вместо того, чтобы дать мне немножечко денег, мама разразилась такой гневной тирадой, что я пожалела, что вообще спросила.

В чём она меня только не обвиняла: я неблагодарная дочь, живу за их с отцом счёт, а они одевают меня и кормят. Покупают всё для школы, а я вообще ничего не делаю, только ножки свои с их шей свесила да болтаю ими. А потом ещё и пощёчину получила. За что? Я и сама не поняла.