Все было тщетно, но он не сдавался, просто двигался с целью, но без стратегии. Злость, ненависть, обида двигали им, закрывали его от всего. Он не понимал, как она исчезла, почему. Только со временем все это осознал.

Лиза, его Лиза, которую он любил больше всего, сидела позади него, читала книгу и тихо позвала его. Родион повернулся, в ее глазах были слезы и испуг. Он соскочил, испугался, что она поранилась, причинила себе боль, подбежал к ней и сел у ее ног, только ног уже не было, она исчезала. Туман окутывал ее снизу, растворяя ее ноги, поднимался выше.

– Нет! – закричал Родион, увидев это.

Лиза провела по его волосам рукой и исчезла, а он ощутил на своей ладони ее слезу.

Тогда-то мир и перевернулся: туман снаружи дома, темнота внутри Родиона. Он не понимал, почему исчезла она, ведь он ставил ее превыше всего, ведь это он все делал ради нее, а ей говорил, чтобы у нее он был только на втором месте, а на первом она сама. Так когда? Когда она забыла о себе?

Только через год он понял, что искать вот так без стратегии нельзя. Стал делать записи, пометки на карте, вслушиваться в туман. Тогда-то он и осознал, что забыть себя – это не означает не помнить свое имя или возраст, это значит уйти от своей сути, своего пути. Она ушла. И этот уход был в ее автоматическом подходе к жизни, стремлении доводить все до конца и категоричности белого и светлого.

Она стала просто жить, не понимая, что дальше. Каждый день что-то делала, старалась… Да она старалась жить, но не жила. Наслаждалась моментами, но из страха, что исчезнет, бралась за дела, но все также с его сопровождением. В итоге страх и помог поглотить ее.

Родион все глубже входил в туман с закрытыми глазами, проникал в его сознание, но никогда не переставал чувствовать себя. Он научился быть в себе и в то же время в тумане. Вслушивался в звуки бьющихся сердец, ища ее звучание, но все было не то. И он ни разу не ощущал ее взгляда, хотя он бы узнал его точно, несмотря на то, что так много прошло лет.

Родион продолжал свой путь, ему хотелось помочь всем этим сердцам, но их владельцы молчали, не просили помощи. Возможно, они даже не заметили, что теперь не люди, а скопление воды в воздухе, природное явление из человеческих душ.

– Холодно! – Родион встал, как вкопанный. Неужели? Что это? Опять игра воображения? Так часто он выдавал желаемое за действительное, что любой звук приравнивал к ее голосу. Бред безумно ищущего…

– Лиза?

Молчание. Ему не надо было открывать глаза, чтоб понять, в каком месте он находится: это был новый район, неисследованный еще. Особенность тумана была в том, что он не перемещался с места на место, потому что ветра больше в их городе не было, он становился плотнее, но все равно оставался на месте. Сейчас Родион находился далеко от дома, для него это было нелогично. Раньше он думал, что растворившиеся люди оставались в своем новом состоянии рядом с местом исчезновения, поэтому целый год он потратил на поиски возле дома, только потом расширил радиус.

– Домой!

Родион, услышав это, открыл глаза. Три года шесть месяцев двенадцать недель и три дня он не видел этих глаз. Сейчас они были не такие яркие, слегка расплывчатые, но все равно те же кофейные глаза, от дозы которых у него бешено заколотилось сердце. Перед ним была она и одновременно нет. Слегка заметная, прозрачная, только образ. Он боялся протянуть руку, а вдруг она растворится.

– Холодно! – повторила она и посмотрела на него.

Родион молчал. Как часто он представлял их встречу: что скажет она, а что он, что произнесут вместе, но сейчас не нашелся.