Я знала слишком много отвратительных историй, поэтому как на автомате произнесла:

- Эта тоже остается со мной, молодой человек.

- Не могли бы вы повторить, - попросил он, все еще улыбаясь, хотя от нарочито громкого «вы» повеяло унизительным пренебрежением. Чтобы усилить эффект, хахаль сдвинул очки-хамелеоны на кончик носа. Напугал, прям до дрожи.

Он точно не был охраной или другом семьи, поэтому я легко задвинула его очки на место и ухватила за локоть старшую дочь бизнесмена.

- Это вы простите, но сегодня девочки ночуют у меня.

То, что старшая Гладько не попыталась воспротивиться и даже звука не произнесла, навело на весьма неприятные мысли. Однако хорошо, что она повиновалась, в отличие от ухажера. Он попытался меня остановить, вначале хваткой на плече Олеси, затем опомнился и рискнул словами:

- На каком основании?

- По приказу ее отца.

Руку он не убрал, но хватку ослабил.

- А… давайте я вместе с вами ее… их постерегу.

- В этом нет необходимости. Тимур и Шкафчик вот-вот прибудут, - охотно соврала я.

- Кто? – На лице ухажера появилось что-то хищное, будто он поймал меня на лжи. Черт, кажется, он знал семью бизнесмена лучше меня.

- Шкафчик с антресолькой и светловолосый… он из новеньких. Все никак не запомню, - продолжила я, уводя девушку в квартиру. – То ли Тимур, то ли Артемка. Думаю, вам не стоит сталкиваться.

- И все же…

Дверь в мои родные семьдесят шесть метров я закрыла перед самым его носом, обернулась и ласково спросила:

- Желаете оспорить распоряжение господина Гладько? Или хотите поговорить о том, чем вы накачали Олесю, прежде чем забрали из клуба?

Он изменился в лице на доли секунды. Просто мышцы у губ мелко дрогнули, в глазах появилась сталь, а крылья носа чуть раздулись. Незначительный миг затмила широкая улыбка, но мне хватило и его, чтобы ощутить опасность.

- Бог с вами, какая накачка?! – Хахаль даже хохотнул. – Я встретил Олесю у клуба, когда она вызывала такси. Сбивалась, набирала номер и сбивалась повторно…

- Охотно верю, - произнесла так, чтоб уж точно стало ясно - не верю ни на грош. – Взглядом указала на дверь тамбура и пожелала: - Доброй ночи. – И понимая, что он не собирается уходить, как бы между делом добавила: - К слову, у меня тут камера.

Дверь за ним захлопнулась со звучным и матерным пожеланием для меня. Судя по грохоту, который донесся из квартиры, именно такой, насыщенной погаными событиями ночь мне и предстояла.

***

Олесю рвало два часа кряду с двадцатиминутными перерывами. Я успела пожалеть об изгнании ее кавалера, когда не смогла дотащить старшую Гладько до ванной, поэтому бегала то с тазиком, то с кружкой воды. Материлась, пытаясь в очередной раз дозвониться до их папочки, и ждала «скорую». Где-то на четвертом забеге и десятом заверении: «Алиса, все в порядке. Спи» я додумалась обыскать сумку старшей на наличие телефона. Возможно, он у нее на беззвучном режиме и отец сейчас безостановочно звонит красотке?

Оказалось, гаджет сел, а еще оказалось, что на этот эпеловский супер-пупер девайс у меня нет подходящей зарядки. Едва не сорвавшийся с губ трехэтажный мат оборвал дрожащий детский голос:

- Холодная. Она умрет?

- Нет, Алис, она будет жить, - ответила я, запоздало заметив, что ребенок прокрался в прихожую и, прячась за тумбочкой, дотянулся до руки старшей сестры.

- Ее мама умерла.

- Значит, ругать ее будет только папа, - сделала я вполне обоснованный вывод.

Дальнейший диалог прервал звонок в домофон. Прибыли уже знакомые фельдшера, которые, глянув на меня, единогласно постановили, что ночка будет тяжелой. И вообще, я страшная дамочка, вначале соседку с острым животом обнаружила, теперь вот девушку с отравлением приютила.