Поголовная радость Александр Лекомцев

В кричащей толпе я – потеря

И радостью позабыт,

Строю не замок теперь я,

А свой непутёвый быт.

Задворки иного мира-

Мир неземной суеты.

Застрелены «майна» и «вира»

В переулках мечты.

Загублены здравые смыслы

В угоду блатной шпане.

Беда над Землёй нависла

В той огненной стороне.

У чёрного монумента,

Что в ярких цветах погряз,

Много гимнов пропето…

Но это всё не у нас.

Образ извечной ночи,

Размноженный по стране.

Головы Бес морочит

Зомбированной тишине.

Минута молчания? Что вы?

Оплакивать мрак ночной

Здесь миллионы готовы

И в стужу, и в летний зной.

В молчанье нет места крику…

Шагая из бреда в бред,

Я к роботам не привыкну,

Ласкающим монумент.

Зловещая суть программы

Кошмарных и злых чудес.

Вас, господа и дамы,

Опять облапошил Бес.

Но есть и для крика время,

Я голоса не лишён.

Ночь разбросало семя

Вновь по Земле большой.

Для чёрного исполина

Мой крик, что больной нарыв.

Доверчивость – это мина,

Не за горами взрыв.

Ночь в цветах утопает,

Чёрный незыблем трон.

Яму за ямой копают

Лакеи новых времён.

В робкой утренней рани,

На огненном рубеже,

Надо прийти в сознанье

И выйти из миражей.

У пьедесталов мрачных

Всем, кто оплакал мрак,

Не испытать удачи

И не прозреть никак.

Кричи же, толпа, беснуйся!

Может, радость придёт.

Бастуй до потери пульса,

Неукротимый народ!

В жестоком плену событий

Извечно черны облака.

Спасайте свой мир! Не спите!

Не поздно ещё пока…

* * *

Не создаю миры, я в тех мирах живу,

А здесь лишь иногда, только порой бываю…

Мне выпало давно скитаться наяву

В особенных местах, и в них я счастье маю.

Они пестры, что луг, в них много доброты,

Но только больше зла, не однозначно всё там.

В них так же, как и здесь, рождаются мечты

И отданы они тревогам и заботам.

В них так же, как и здесь, проблем не перечесть,

И войнам нет конца, и людям нет покоя.

В иных мирах раздор, и беспощадна весть,

Известия о том, что беды под рукою.

Перетекая к нам, в привычный мир земной,

Они приносят зло, стереотипы рушат…

И в солнечных лучах, как и порой ночной,

Ломают наш уклад и очерняют души.

Мне жаль людей в мирах, погрязших в суете,

Живут они в беде, врагов своих не выдав…

Порой не разглядеть в текущей пестроте

Новорождённых бед, глобальных суицидов.

Взаимосвязь миров давно уже не блеф,

Пересеклись они, условны параллели.

Мы на Земле своей – лишь небольшой припев

Вселенских песен зла, которые пропели.

Не создаю миры, они бессмертья явь,

В них многое не так, иные ипостаси.

Но добрый человек, себе ты не лукавь,

Не убеждай других, что мир земной прекрасен.

Мы предаём себя, не ведая о том,

Что рядятся в добро разбойники лихие,

И ныне в каждый мир, и даже в каждый дом

Безжалостно пришла жестокая стихия.

Не создаю миры, они везде, всегда…

Не спрячешься от них в мечтах и сладких грёзах,

И кажется порой, что горе – не беда,

Но как остры шипы, на мёртвых, чёрных розах.

* * *

После окончания Второй мировой войны

ВВС США в «мирных целях» безнаказанно

бомбили города и территории 26 стран

Обитель закордонной матери

И новых ценностей простор

Увидел в Йеллоустонском кратере

Неугомонный Бельфегор.

Неистребимо зла наследие…

Для мудрецов беда – не шок.

Он запланировал трагедию,

И Бельфегору хорошо.

Руками он взмахнул мохнатыми,

Повыше подтянул штаны,

И прошептал, простясь со Штатами:

«Они нам больше не нужны».

Но он не прав в надежде яростной,

Что запланировал погром.

Ведь в нашей жизни многоярусной

Зло объявляется добром.

Нельзя же в добром настроении

К примеру, разбомбить Ирак.

Дурной пример, но, тем не менее,

Всё это было, это так.

С овсяной кашкою пробирочка

Была объявлена бедой.

Чужая нефть – бандитам выручка,

То знает каждый козлодой.

Мир пошлыми живёт обманками,

Бандиты в нём, что во хмелю…

В пространстве, искажённом янками,

Все ценности придут к нулю.

Глупец, страдающий от норова,

Опасен и для сил из Тьмы.

Добычей станут Бельфегоровой

Неозарённые умы.

А Штаты всё клюют… по зернышку,

Их Йеллоустон кипит внутри.

…Ах, как жесток ты, Бельфегорурша.

Но, впрочем, ты уж сам смотри.

* * *

Не разбитая ваза,

Сообщу тет-а-тет,

А кусок унитаза

Под ногами, эстет.

Мы идём по обломкам

Заблуждений во мгле,

Но я выражусь ёмко,

По убитой земле.

Долго быть нам в разведке,

Среди яростных гроз,

Где мечты да конфетки

Превратили в навоз.

Души гнусные, сучьи,

Те, что нынче с врагом,

Как и раньше, живучи

Под чужим сапогом.

Есть и те, что унылы,

Молчаливы во тьме,

Но ни шило, ни мыло

И себе на уме.

Бесконечная свалка,

Смрад и холод кругом.

Пусть ни шатко, ни валко,

Но мы, всё же, идём.

Беспощадная доля,

Бесконечна тропа…

Стонет мёртвое поле.

Кости и черепа.

Похоже на сказку

Из экскрементов статую слепили

И оживили, дело было встарь.

Разбойники без шороха и пыли

Народу сообщили: «Вот ваш царь!».

Народ, понятно, пороптал немного,

Порою тихий шелест нам под стать.

Потом смирился. Ведь цари – от бога.

Какого бога, люд не стал вникать.

Кроме всего, с улыбкою слащавой

С телеэкранов трезво, не спьяна

Всем куча смрада счастье обещала,

Поскольку богатейшая страна.

От радости доверчиво вспотели

Все те, что дружно крикнули «ура».

Поверили, что царь при смрадном теле,

Творец любви к народу и добра.

Гримасу посчитали за улыбку,

За проявленья долга и забот.

Людишек ободрал он, будто липку

И опустил в пучину нечистот.

Творенье из фекалий оборзело,

Оно разбойной своре – друг и брат.

С телеэкранов на людей глазело,

Распространяя тупо телесмрад.

Подобного ни в притче, ни в былине

И даже в басне не найти простой.

…Там правит куча мерзости поныне

И бронзовеет подлость и отстой.

Безумие выбора

Все пряники нарисованы

На окнах поезда смачно

Главного мизантропа

С множеством сытых свит.

От лживых словес весёлые,

Вы верите, что удачно,

Вступили в союз холопов.

Безумен ваш аппетит.

Вы верите, что успешно

Продали дальних и ближних,

Отчизны уклады нестрогие,

Грядущего светлые дни.

Вы сделали выбор грешный,

За пряники и коврижки…

Они не для вас, убогие.

Удачной вам беготни!

Вы ведаете, что за этим -

Безумье чужого блаженства,

Но нарисованный пряник

С рожденья в больной крови.

Преступного круга дети,

Поклонники пошлых жестов,

Из непотребной дряни

Вылеплены холуи.

Вогнали вас в срам не кнутами

По клановому хотенью,

А пряничными портретами,

Растаптывая сердца.

Безумный козёл на татами

Борется с собственной тенью.

С закатами и рассветами

Логичного вам конца!

Современная история

На землю в день весенний

Плевали облака.

Косил батрак не сено,

Косил под дурака.

Косил он под шпиона

Британского ворья,

Чтобы низвергнуть с трона

Продажного царя.

В ромашках, под ракитой,

Валялся не помёт,

А малогабаритный,

Надёжный пулёмёт

Примчался царь в карете

На ранний сенокос.

С охраной на рассвете.

Решил задать вопрос.

Ведь травку косят летом,

Здесь всё, как дважды два.

А в мае, по приметам,

Не косится трава.

Царь был, конечно, местный,

Но лондонский агент,

По жизни вор известный,

Продажный с малых лет.

Но звание майора

Не зря батрак имел.

Царя без разговора

Он отстранил от дел.

Он расстрелял в овражке

Монарха не спеша.

Вина хлебнул из фляжки,

Воспрянула душа.

Охрану, между прочим,

Он тут же положил.

С такими днём и ночью

Ни разу не дружил.

Косарь он непутёвый,

Тут никаких чудес.

Но гадов бил толково

Он имени небес.

Можно сказать, апостол

И диверсант на «ять».

Он к нам Всевышним послан,

Чтоб малость пострелять.

Сказал культурно, вроде,

В небесную он синь:

«Патроны на исходе.

Посылку жду. Аминь!».

Взгляд в будущее

Я наблюдаю…

Дали форс-мажора.

Вокруг всё ново,

Но свершится скоро.

Сдружился тесно

С дыркою в заборе.

Быть интересно

Мне при форс-мажоре.

Смотрю я зорко

В то, что невозможно,

Что мышь из норки

На кошачьи рожи.

Я вижу тени

В призрачном грядущем.

Хитросплетеньям

Малый срок отпущен.

Давно их вижу,

Проплывают мимо…

Здесь так престижно

Быть почти незримым.

В смешном режиме,

Новой перестройки

Проходит лживый

Курс шитья и кройки.

Стай голубиных

В будущем с лихвою.

Тишь, что лавина,

Но подобна вою.

Подобна слишком

Воплям, стонам, лаю.

Её, услышав,

В мыслях проклинаю.

В грядущем голом

Тень страшится шока.

Над ними птицы -

Пошлость и дешёвка.

Пусты котомки

Дали бесполезной.

Спешат потомки

В темноту и бездну.

Летний парк

Быстро из-под клёна

В парке городском

Выбралась гулёна

Резво, но ползком.

Поднялась с коленок,

Встала в полный рост.

Встречи за бесценок,

Радостей – до звёзд.

Пьяная частично,

В целом, налегке,

Вертит носом птичьим,

С плавками в руке.

Машет ими лихо

И зовёт под клён.

В общем, не бичиха

И не страшный сон.

Щуплая, что вилы,

Но стройна, что тень.

Как она любила

Тех, кому не лень…

Голова, что веник,

Или же копна.

Просто хочет денег

На стакан вина.

Задницы и спины

Видно за версту.

…Клёны да рябины,

Яблони в цвету.

Жуткое видение

Играют бесы по ночам в хоккей

На главном стадионе тёмной ночи,

И ни один холоп, да и лакей,

Явлением таким не озабочен.

Погиб свободомыслия протест,

А если ещё жив, то неказистый.

Они в наш мир пришли из страшных мест,

Из чёрных ям, ночные хоккеисты.

Законом стали жуткие дела…

Стучат по льду и клюшки, и копыта.

Очнитесь, не сгоревшие дотла,

Пока на жизнь надежда не убита!

Порою на ночной хоккейный корт,

Наполненный смешной, дешёвой блажью,

Является и самый главный чёрт,

Возможно, клон нечистого. Неважно.

Что тут гадать? В наш край пришли враги.

Какие же здесь могут быть вопросы?

В ночном унынье не видать не зги,

Но радостно хвостатым кровососам.

Мы гибнем на разграбленной Земле…

Но есть ли для волнения причина?

Быть может, мне мерещится во мгле

В кольце охраны мощной бесовщина.

Быть может, нынче всякий бес – нам брат.

Да пусть гоняют шайбу с холуями,