Мария Власьевна глубоко вздохнула.

– Вызывают души умерших, просят их рассказать им о будущем, хотят будущее знать, в недоумении все. Предчувствия всех одолевают.

– Грех это, – сухо сказал Макаров.

– Вот! – торжествующе подхватила Мария Власьевна. – Завидую я вам, народу. Вот этой точности – раз и одним махом – грех. Всё ясно и понятно, а мы всё мудрим чего-то, мудрим, рассуждаем. С научной точки зрения – иррационально, с точки зрения тайных знаний и эзотерики – ещё не исследовано.

– Так ведь мудришь, мудришь и перемудришь, – рассудил Макаров. – Бесов вызывать, чё ж хорошего?

– Да, да, – согласилась задумчиво Мария Власьевна, – да, да. Чего тут мудрить. Всё верно, бесовщина и только. И, кстати, ненаучно. Просто.., – она глубоко вздохнула. – Просто в каждом из нас внутри сидит Диоскур – гордый, надменный, не такой, как все, «выше» толпы. А потому появляется желание обойти эту копошащуюся внизу толпу, обмануть судьбу, узнать верный ход наперёд. Гордыня подняла в человеке свою змеиную голову. Немецких Диоскуров свергнули, а свои-то остались.., стоят у входа в Манеж, только с другой стороны Исаакия, два шага от немецкого посольства.

– Рази судьбу обманешь, – тоже вздохнул Макаров. – Пути Господни человекам неведомы. – Они помолчали. – А вот, говорят, у Царя в духовниках старец наш с Тобольской губернии, с Туры, это верно?

Мария Власьевна удивленно взглянула на него.

– Это вы про Григория Распутина?

– Вроде так кличут.

– Есть такой, – подтвердила Мария Власьевна.

– А это как же с точки зрения науки?

– Не знаю, – Мария Власьевна задумалась, а потом усмехнулась. – Да, Макаров, фрукт вы изрядный.

Про Распутина ходят слухи, что он пьяница, развратник. А кто говорит, что Царь без него и шагу не ступит. Только слухи-то все «бумажные». Ну а вы-то сами что думаете? Он же ваш земляк, там ведь должны лучше знать?

Макаров в темноте усмехнулся:

– И я не ведаю. А вот вижу только, что пока он возле Царя был, советовал-не советовал – неведомо, а всё как-то шло. А как его ножом пырнули, пока он при смерти лежал, тут вот эта вся заварушка и началась.

Он давно уже докурил и загасил цигарку о каблук – по старой привычке. Мария Власьевна сделала ещё несколько глубоких затяжек и, покатав папироску пальчиками, притушила огонёк.

– Да, не поспоришь, – согласилась она. – Не знаю – есть ли здесь связь, а факт бесспорный. Пойдёмте-ка спать, – предложила она, – вы, должно быть, тоже смертельно устали, а я к вам тут с бабскими жалобами, с эзотерикой…

Через полтора месяца по другую сторону фронта в 16-м Баварском резервном полку тоже появится санитар-доброволец, уроженец городка Браунау-на-Инне в Австро-Венгрии, несостоявшийся художник Адольф Гитлер. Вскоре он станет связистом, отличится в боях и заслужит чин ефрейтора…

На следующее утро Макаров и отец Маркелл ещё выскребали перловую кашу с топлёным салом из своих котелков, когда к ним подошла Мария Власьевна. Они сидели в сторонке под деревом. Мимо проходили солдаты строем и поодиночке. Скакали вестовые. Проезжали конные повозки с боеприпасами и снаряжением, поскольку реквизированные для армии грузовые автомобили ржавели в Петрограде из-за отсутствия запчастей. Проносили раненых. На рысях прошла артиллерийская батарея: три зачехлённых орудия, судя по большому диаметру и короткой длине ствола – гаубицы. Лошади на подбор все рыжие с белой мордой, белыми передними и задними бабками, сытые, лоснящиеся. Ездовые им под стать – широкие красно-коричневые лица, широкоплечие с уверенной осанкой.

После первых побед боевой дух войска пребывал на высоте. Несмотря на значительные потери солдатики выглядели молодцами – бодрые, сытые, отважные. Оставшиеся в живых офицеры, успевшие привести в порядок обмундирование с помощью денщиков, тоже – хоть на парад.