Любовь не знает пропастей.
Ведь счастье не приемлет смерти.
Смерть – лишь рождение в нови.
А Ваня там, где нет ненастий…
И не бывает счастие другим.
5. Полет
Верь в свой полет,
и небо не закончится никогда.
Саша Крамар
XIII
Его бесстрашный оптимизм
Не допускал никчемных мыслей,
Что у короткой его жизни
Могли отнять важнейший смысл.
Но в теле жил еще один.
То ли он мудрый был безмерно,
То ль оробевший был кретин,
Страшился трепетно и мерно
В час предполеточных рутин.
В то утро, полное волнений,
Глубоких, радостных видений,
Иван не мог определить,
Как сон на явь переложить.
Но сбоку от себя увидел:
Волос пшеничное пятно,
Плечей касанье неприкрытых,
Дыханье в сон погружено…
И сразу понял всё и вспомнил:
Сегодня третие число,
Что свет июльский день наполнил,
И время подвигу пришло.
Себя спросил, не страшно ль в небо,
Секунду выждал – тот молчал.
«Не знать тебе дверей победных.
Свободен!» – чуть не закричал.
Вчера сыночка Даньку Настя
Учила ножками ходить.
Он падал, снова поднимался…
Не мог его остановить.
«Тебе смешно, а вот ему
Два шага сделать – в радость, —
Сказала Настя посему. —
А ты летишь лишь потому,
Что в небе падать – благость».
XIV
Когда Ивана вместе с Настей
Встречал большой аэродром,
На небе точно строй вихрастый
Корветов, полон парусов.
Красуясь с видом нетерпения,
Звенят, как струны, удила.
И в ореоле вдохновения
Сияют крыльев зеркала.
Сегодня смотр у эскадрильи,
Парадом гвардия пройдет.
А верхом будет представленье —
Кто солнцу честь отдаст вперед.
Взглянула Настя нежно, ясно:
«Ты будешь выше, знаю я».
Он видел, как она прекрасна!
Ответил: «Я люблю тебя».
Призы всегда искали Ваню,
Редчайший случай – не нашли.
На небе он и смерть обманет,
Зловеще ждущую вдали.
Друзья любили его слепо —
Умен, бесстрашен, ценит жизнь.
И безмятежно жаждет неба.
Пред ним и Богом Ваня чист.
Друзья все тут же обступили
Ивана дружески обнять.
И Настю как-то оттеснили,
Должна теперь одна стоять.
И странно было ей и ново —
Одна стояла на траве.
Улыбка смутная и вдово
Взгляд задержался в стороне.
Вдруг стали влажными глаза,
Не от обиды, а от счастья.
А пред глазами Образа
На небе стали появляться…
XV
Вот объявили построение.
Иван со шлемом подбежал,
Едва коснулся губ… и рвение
Его поставило в отряд.
Тот поцелуй – лесной былинкой
Любви оставил лепесток,
Той сладострастною пылинкой,
Что дарит легкий ветерок.
И поняла Анастасия,
Что не знавала никогда, —
Нет в поцелуе крепче силы,
Той, что нахлынула тогда.
Вдруг ее грудь остановилась —
Так стало пусто на земле…
Вокруг всё плыло, суетилось,
Но неживое, как в стекле.
Мотора шум вернул дыхание —
Иван пространство округлил,
Крылом, как шляпой на прощание
Свое почтение раскрыл.
XVI
Сначала – над аэродромом:
Толпа – чернильное пятно,
На красочном листе альбомном
Живыми брызгами легло.
А рядом лес, в тени прохладной
Как хорошо сейчас гулять.
Накрыл листву улыбкой мягкой —
Вон там грибы должны стоять.
Стал подниматься выше, выше…
Мгновенье только пронеслось,
А он уже иное слышит,
И сердце будто заждалось.
Ведь здесь была его стихия,
Легка, прозрачна и чиста.
И с возрастающею силой,
Как боль, пронзила высота.
Даже дыханье захватило,
От счастья слезы на глазах.
Как это здорово, как мило…
И облака в немых снегах.
XVII
Иван не стал смотреть на землю
С ее цветами и травой,
И с преходящею любовью,
И робкой радостью земной.
Как жгуч и ясен дух небесный!
К земному равнодушен Рок.
Давно на тверди было тесно
В свинце поношенных сапог.
Как ненавистны были сердцу
Дорог проложенных ряды.
В умах – нелепости инерций
В химере общей борозды.
Не слушал юным наставлений
О предначертанном пути.
Чурался мертвых направлений,
Застывших мыслей впереди.
Расправил плечи в вольном беге