245 Полдуши Он возьмет, а сто душ [взамен] отдаст.
То, что в твое воображение не придет, Он отдаст[56].
Ты сравнение с собой проведи, однако
далеко-далеко упал ты. Вглядись-ка ты хорошенько!
(Бейты 35–246 – перевод А. Хисматулина)
Рассказ о бакалейщике и попугае и [о том, как] пролил попугай в лавке [розовое] масло
Был бакалейщик, а у него – попугай,
сладкоголосый, зеленый, говорящий попугай.
При лавке он был обычно сторожем лавки,
ведя разговор со всеми торговцами.
Обращаясь к людям, речистым он был,
в мелодиях попугаев искусен он был.
250 Вспорхнул он [как-то] от лавки, прочь рванул,
бутыли с розовым маслом разлив.
Из дома вернулся хозяин его,
у лавки уселся безмятежно хозяин его.
Увидев лавку залитой маслом, а одежду жирной [= в жирных пятнах],
по голове его он ударил – попугай облысел от удара.
В течение нескольких дней он [= попугай] слова не проронил.
Мужчина-бакалейщик в раскаянии [тяжкие] вздохи испускал.
Бороду он рвал [на себе] и приговаривал: «Как жаль!
Ведь солнце благосостояния моего ушло за тучу!
255 Пусть бы сломалась моя рука в тот момент,
когда ударил я по голове того сладкоязычного!»
Подарки раздавал он каждому дарвишу,
чтобы [его молитвой] обрести речивость птице своей.
Спустя три дня и три ночи, расстроенный и рыдающий,
у лавки сидел он, обезнадеженный,
показывал той птице он всякую всячину украдкой,
возможно, вдруг она заговорит.
Одетый во власяницу, с непокрытой головой [каландар тут] мимо проходил,
с головой без (единого) волоска, как днище таза и чаши.
260 Заговорил попугай тотчас,
оклик дарвишу бросив как разумные (люди):
«Отчего, эй, лысый, ты с лысыми смешался /средь лысых оказался/?
Неужто из бутылки масло ты пролил?»
От его сравнения смех разобрал людей,
потому что себе [ровней] он посчитал обладателя рубища.
С деянием чистых (мужей) сравнение по себе не проводи,
хотя и одинаковы в написании [слова] «лев» (шир) и «молоко» (шир).
Весь мир по этой причине с пути сбившимся стал,
мало кто о заменяющих Истинного (абдал-и Хакк)[57] сведущим стал.
265 На равенство с пророками они [= люди] притязали,
аулийа’ подобными себя посчитали.
Говорили они: «Посмотрите, мы человеки, и они человеки.
Мы и они зависим от сна и еды»[58].
Того не уразумели они по [своей духовной] слепоте,
что существует в промежутке различие бесконечное.
Два вида пчел собирали нектар /букв.: питались/ в [одном] месте,
но появилось у того [вида] жало, а у этого – мед.
Две породы газелей ели [одну и ту же] траву и пили [ту же] воду.
От одной навоз получился, а от той – мускус чистый.
270 Два тростника пили [воду] из одного водопоя /источника/,
этот [остался] пустотелым, а тот полон сахара.
Сто тысяч подобных сходств узри,
различие между ними семидесятилетним путем узри.
Этот съест – из него нечистоты выделяются,
тот съест – становится все светом Господа.
Этот съест – рождаются повсюду скупость и зависть,
а тот съест – рождается повсюду свет Единосущего.
Эта земля чиста, а та – солончак и плоха.
Этот ангел чист, а тот – див[59] и (дикий) зверь.
275 Если обе формы похожи друг на друга, то допустимо,
что у соленой воды и воды питьевой есть [одинаковая] чистота.
Кроме обладателя вкуса кто распознает [отличие их]? Найди [его]!
Он распознает воду пресную от соленой воды.
Колдовство (сихр) с (пророческим) чудом сравнив,
обоих в ухищрении (макр)[60] [может некто] заподозрить по [их] существу.
Колдуны [времен] Мусы [= Моисея] из-за свары [с ним]
воздели словно посох его [свой] посох[61].
[Но ведь] от этого посоха до того посоха есть различие глубокое,
от этого деяния [= колдовства] до того деяния [= чуда] путь громаден.
280 Проклятие Аллаха этому деянию вослед,