Шагов я не слышала, поэтому вздрогнула, когда дверь резко распахнулась. В проёме возник высокий темноволосый мужчина в просторном свитере ручной вязки и тренировочных штанах. Несмотря на мешковатую одежду выглядел он стройным, даже накаченным. На глаз я определила его тридцатилетним, едва ли много старше.

Поздоровалась и спросила хозяина.

– Я хозяин, – ответил он, с прищуром меня рассматривая.

Я прочистила горло и представилась:

– Геля. Ангелина. Бабушка в письме велела к вам обратиться за объяснениями.

– Геля, вижу. Что-то ты на себя не похожа. – Он отступил в глубину веранды, пропуская меня.

– Я тоже вас иначе представляла.

Действительно, читая послание Ефросиньи, я решила, что со мной будет общаться убелённый сединами старик. Какой-нибудь староста или просто уважаемый человек. А этот чуть ни во внуки ей годился. Однако выбирать мне было не из кого. Раз хозяин молод, значит будем разговаривать с молодым.

Мужчина шёл первым, я за ним, на ходу расстёгиваясь – в доме было тепло. Мы пересекли веранду и попали в большую комнату из которой вели три двери на кухню, в санузел и в спальню. Догадливый хозяин указал взглядом на белую, чуть приоткрытую дверь и предложил помыть руки с дороги. Замявшись немного, я кивнула. Ещё неизвестно, какие удобства в доме Ефросиньи, на всякий случай надо воспользоваться здешними, вполне современными.

Я ненадолго скрылась в туалете, совмещённом с ванной, где пыхал жаром большой котёл. Вода оказалась горячей, мыло душистым, полотенце мягким. Почему-то я почувствовала себя очень уютно в этом совершенно незнакомом месте.

Выйдя обратно, увидела, что мужчина стоит в алькове между входами в спальню и на кухню. Он отодвинул скрывавшую этот закуток занавеску и теперь поджидал меня.

– Разве мы не идём к бабушке прямо сейчас? – уточнила я. – Она сказала, что вы мне всё объясните. Вы кто, кстати?

Он кивнул, жестом подзывая меня к вмонтированному в стену сейфу.

– Сергей Фролов. Местный участковый. Приложите сюда ладонь, Ангелина.

Приближаясь, я рассмотрела на металлической двери углубление в форме отпечатка раскрытой ладони.

– Зачем?

– Сейф может открыть только кровный родственник Ефросиньи.

– Хм… Контроль доступа. А зачем она, в таком случае, велела узнавать имя своей прабабки? Вы его даже не спросили.

Сергей не ответил, кивнул на сейф, торопя меня. Я прижала к вмятине ладонь, внутри раздался щелчок, и дверь с лёгким скрежетом отворилась.

– Бери ключи, – скомандовал участковый.

– Там ещё бумаги, – рассмотрела я.

– Дарственная на дом. Пусть пока лежат здесь, целее будут. Идём.

Я сунула ключи в карман и стала застёгиваться на ходу. Сергей схватил висящую у выхода куртку, сунул ноги в растоптанные боты и опередил меня, первым выскочив на улицу. Дверь запирать не стал, а на мой вопрос только усмехнулся, мол, сумасшедших здесь нет.

– Полицейских не грабят? – съязвила я, топая за ним по тропинке. – Кстати, не знала, что в деревнях бывают участковые. Тем более, такие молодые. Неужели в город не тянет?

Мужчина недовольно мотнул головой и процедил сквозь зубы:

– Хватило мне города, больше не хочу.

Ну, вот! А поначалу показался даже обаятельным. Чего злится? Разве я дичь какую сказала?

Мы прошли через всю улицу, миновали рощицу по одной стороне дороги, поле по другой. Из зарослей неожиданно выглянула усадьба – иначе и не скажешь. Не барская, конечно, и не купеческая. Однако представить, что в протяжённом деревянном доме с большим сараем, амбаром и курятником во дворе жил один человек, было невозможно. Тут на крепкую крестьянскую семью, где семеро по лавкам, вполне хватит места. За домом виднелись яблони, наверняка и огородик есть, может быть, даже теплица. А мама с папой горбятся на шести сотках в СНТ, не подозревая, что у бабушкиной сестры имеются такие владения!