–С тех пор Бенита является символом нашего концертного зала и её изображение можно встретить на каждом пригласительном билете —подытожила тогда свой рассказ о “Большой Черепахе” экскурсовод и все дружно заулыбались.

И вот спустя много лет, Варни уже не маленький мальчик, делающий свои первые шаги на музыкальном поприще, а уже довольно известный, перспективный, 20-ти летний талантливый пианист, которому доверили открывать самый престижный фестиваль классической музыки во всей Вселенной.

Когда зашел разговор о том, ЧТО исполнить на концерте в день открытия, устроители фестиваля были единодушны – конечно же второй концерт Рахманинова! Как написал чуть позже один музыкальный критик в весьма авторитетном музыкальном издании накануне открытия фестиваля о Варни : “Не упустите прекрасную возможность послушать того, кто исполняет Рахманинова абсолютно по своему и неповторимо, привнося в музыку совершенно свежие эмоции и новые краски. Всё это, вкупе с блестящим исполнительским мастерством позволило ему победить на недавнем конкурсе на лучшее исполнение Рахманинова…"

Юный маэстро был совсем не против исполнить его вновь, тем более что к этому концерту у него было своё, очень личное, даже несколько странное отношение. Дело в том, что каждый раз исполняя его, особенно лирическую вторую часть, Варни казалось… А точнее сказать, он был даже абсолютно уверен в том, что автор каким-то совершенно невероятным образом, словно бы наблюдая за ним со стороны, точно уловил и воплотил в своих музыкальных образах именно его ощущения, его чувства и его мысли, словно бы всё это написал он, Варни, о себе, но по какому- то досадному недоразумению авторство принадлежит не ему, а совсем другому человеку.

–Если бы я только мог сочинять как Рахманинов…Я бы точно написал что -то похожее. Cтолько всего внутри о чём бессильны рассказать слова и с чем так легко справляются эти чёрные точки с хвостиками на его нотном стане!—с досадой размышлял Варни, когда ещё впервые разбирал этот концерт. После столь эмоционального рассуждения нетрудно догадаться, что тема сочинительства была далеко не безразлична ему…

Ещё с самого раннего возраста его любимым развлечением было подойти к роялю и сыграв несколько случайных нот или последовательность аккордов, постараться понять о чём это. А поняв, попытаться это как-то развить и в конце придумать название для этой небольшой музыкальной истории. Бывало и наоборот —Варни брал листок бумаги, накидывал названия пьес, словно они уже были им написаны и сочинял что- то на заданную тему.

Для творчества он придумывал самые разные способы—ставил, например, на подставку для нот вместо скучных этюдов какую- нибудь картинку и придумывал музыкальное сопровождение к ней, стараясь звуками передать то, что видит перед собою… Позже, стал использовать вместо простых картинок фрагменты каких- то кинофильмов. Воображая себя композитором, получившим заказ на музыку к фильму, он выключал звуковую дорожку и пытался сочинить свою. А сочинив, показывал кому- нибудь результат, с просьбой угадать на какой фрагмент это было написано…

Со временем, у него накопилось уже довольно много самых разных отрывков, набросков, тем, которые, как ему казалось, когда -нибудь перерастут во что -то гораздо большее, чем просто "наброски в блокноте" и станут чем-то, наподобие второго концерта Рахманинова или первого концерта Чайковского…

А пока он просто наслаждался творчеством и это с каждым днем увлекало его всё больше и больше, становясь уже не просто развлечением и игрой, а способом выразить себя, создать свою заповедную зону, свое убежище, свой храм. Создать нечто такое, чего он не мог найти даже в 20-ти мерном пространстве Белой Планеты – продолжения, копии своего внутреннего мира, своего внутреннего Я. Творчество же предоставляло ему такую возможность —пребывать в своём личном двадцать первом измерении.