Элла нравилась Тео с тех пор, как он узнал, что она сказала, будто бы девушки вешаются на него словно коалы на эвкалипт. Он упоминал об этом трижды за последнюю неделю, хотя я и сам это слышал, когда слушал ее подкаст. Ее замечание меня совсем не удивило – я прекрасно видел, как девушки западают на австралийский акцент Тео и его невероятную харизму.

Тео был бы только рад, если бы кто-то написал его биографию, ведь он – самый открытый человек на свете. Он рассказывал о себе даже больше, чем стоило бы. Один репортер как-то раз спросил его, чем он завтракает перед гонкой, и Тео каким-то образом умудрился превратить свой ответ в дебаты о том, против какого мифического существа он смог бы выстоять в схватке. Если вам вдруг стало интересно, он остановился на единороге. Естественно, теперь тот репортер уже не задает ему так много вопросов.

Перед гонкой Тео тусовался в моем номере, заваливая меня вопросами и пытаясь залезть мне в душу. «А тебе нравится Элла? Она рассказывала тебе о том, как познакомилась с Томом Брэди?[21] Когда она берет у тебя интервью, она делает пометки или ведет запись на диктофон? Ты хоть раз врал ей, чтобы проверить, уличит ли она тебя во лжи?» Он сверлил меня взглядом в ожидании подробностей, но я отказывался играть по его правилам.

– Тебе нужно расслабиться, – он рассмеялся, увидев мой оскал. – Элла – клевая. Она тебе понравится, если ты перестанешь вести себя как мрачный мудак. Назови хотя бы одну девушку, которая знает, что такое поиск момента сцепления, или с легкостью способна говорить об аэродинамике прижимной силы.

– Элла – спортивный обозреватель. Писать о спорте – ее работа. – Я агрессивно сделал глоток воды, и капли упали мне на грудь. – И я уверен, что уйма девушек это знает. Не будь сексистом.

– Некоторые сказали бы, что «Формула» – очень сексистский вид спорта, – спокойно заметил он.

Прошу прощения? «Формула-1» – сексистский вид спорта? Тео, может, и прав, но именно он как-то раз спросил, нет ли какой мизогинии в той китайской еде, что мы заказали. Он имел в виду глутамат натрия, но каким-то образом перепутал два термина. Лукас тогда хохотал так сильно, что едва ребро себе не сломал.

– А ты знаешь, что среди почти тысячи пилотов, что участвовали в гонках «Формулы», было всего две женщины? – продолжил Тео. – Ну не дикость ли?

Я внезапно забеспокоился и задумался о том, не позвать ли доктора. Сотрясение было единственной возможной причиной столь внезапного интереса Тео к данной теме.

Он покосился на меня и добавил:

– И из всех женщин-журналистов только двадцать один процент пишет о спорте.

Тео говорил с таким видом, словно не видел в этом разговоре ничего необычного. Словно это не он пять минут назад спрашивал, может ли лопнуть грудной имплантат, если слишком сильно ущипнуть девушку за грудь. Так что поймите мое замешательство.

– Я рад, что она помогает тебе стать достойным членом общества, Тео.

– Элла обязательно тебя удивит, если ты дашь ей шанс, вот увидишь.

– Почему ты так ею одержим? – раздраженно поинтересовался я. Я старался не думать о том, насколько сильно они сблизились всего за несколько гонок. Они как-то раз даже пили кофе втроем с Джози в Лондоне. Я знал, что не облегчаю ей задачу, но предполагалось, что она будет проводить время со мной, а не с Тео.

– Она мне нравится. Лукасу она нравится. Джози она нравится. Сэму она нравится, – ответил Тео. – Похоже, ты – единственный, у кого с ней какие-то проблемы, приятель. Ну подстебала она тебя разок в своем подкасте, и что? Ты уже большой мальчик.

– Если я соглашусь провести с ней час или два, ты от меня отстанешь?