Римские аристократы называли папу Иннокентия VIII «генуэзским моряком». Это было оскорблением в Вечном Городе, но мало где еще. Быть может, генуэзцев и недолюбливали, но уважали. В романе «Тирант Белый» мы читаем, как героя умоляют «разогнать этих коварных генуэзцев, ибо чем более жестокой будет их смерть, тем славнее будет твое имя»{151}. Петрарка, в то время бывший центром внимания, считал Геную «истинно царственным градом»{152}.

Святой Фердинанд выделил генуэзцам особый квартал в Севилье с собственной часовней, причалом и публичными банями. Генуэзская фамилия Чентурионе (Сентурион по-испански) считалась самой важной купеческой семьей Малаги и до, и после ее завоевания христианами. Малага считалась северным центром африканской золотой торговли. Другой Сентурион скупал сахар на Мадейре, а его брат торговал шелком в Гранаде. Дориа продавали оливковое масло из долины Гвадалквивира, а Франческо Пинелли из Генуи (для испанцев – Пиньело) был среди тех, кто финансировал завоевание Гран-Канарии, где он построил первый сахарный завод. Он также стал вторым казначеем Священной Эрмандады, зародыша кастильской национальной полиции. Вместе с Луисом Сантанхелем, Франческо Риппароло (по-испански – Рибероль) он торговал красящими веществами, особенно орселем[7], на Канарах. Потом он торговал мылом в Севилье, получив впоследствии ценную монополию на него.

Генуэзские Гримальди были заинтересованы в пшенице, в то время как их близкие родственники, Кастильоне, торговали шерстью. Среди других генуэзских торговых фамилий, которые пользовались возможностями Испании, были Вивальди, из которых двое братьев в 1291 году отправились в Атлантику в поисках «океанских путей в Индию» (и больше о них никто ничего не слышал), а также большая фамилия Форнари (Форне), которая продавала рабов на Хиос. Генуэзец Ланцаротто Малочелло около 1330 года открыл (или заново открыл) Канарские острова и водрузил кастильский флаг на острове Лансароте, названном в его честь. Еще один генуэзец, Антонио Узодимаре, из купеческой семьи на португальской службе, первым из европейцев поднялся по рекам Сенегал и Гамбия. Другой уроженец Генуи, Антонио Ноли, впервые от имени Португалии заложил действующее поселение на Островах Зеленого Мыса. Португальский флот был основан генуэзцем, и командовали им его потомки, в течение нескольких поколений носившие титул адмирала.

Генуэзские предприниматели также первыми начали выращивать сахарный тростник в Алгарве. Ломеллини контролировали португальскую торговлю золотом и доминировали не только в торговле сардинской солью и серебром, но и мастикой с Хиоса{153}. Генуэзцы преобладали в торговле Сеуты после захвата ее Португалией в 1415 году, и большая часть золота, доставляемого из Черной Африки караванами, оставалась здесь{154}. Власть над островами Атлантического океана по договору делили между собой короли Кастилии и Португалии: Мадейра, Азорские острова и Острова Зеленого Мыса принадлежали Португалии, Канарские – Испании, но генуэзцев можно было встретить на всех островах, какой бы над ними ни развевался флаг – испанский или португальский.

Генуэзцы специализировались на работорговле. В отличие от португальцев, чьи капитаны обычно по необходимости хотя бы делали какие-то телодвижения в сторону обращения пленных в христианство, генуэзцы об этом даже не задумывались. Генуэзцы захватывали в рабство и продавали людей в Крыму и на Хиосе, в Тунисе и Сеуте, в Малаге и Гранаде, продавали мужчин, женщин, детей, черкесов и эфиопов, славян и боснийцев, берберов и чернокожих африканцев, уроженцев Канарских островов и греков – все находили сбыт