Как ни смешно, но я берегла себя для своего принца. Подружки бегали на свидания, встречались и расставались с парнями, меняли партнеров. А я морщила нос. Студентам нечего было мне предложить, кроме туманной перспективы и будущего распределения к черту на кулички. Нет, были у нас и те, кому распределение не грозило. Кому папы и мамы заранее подыскивали тепленькое местечко. Но рядом с такими парнями мне всегда было страшно. Изломанных судеб после них было столько, что хватило бы вымостить дорогу до Парижа. А уверенности в том, что меня отведут в ЗАГС никакой.

Сокурсницы надо мной посмеивались, за спиной крутя пальцем у виска. Называли дурой и гордячкой. Но я все равно ждала и придирчиво выбирала.   И однажды я дождалась. Однажды погожим майским денечком, как раз после праздников, у нас случилась замена на философии. То, что мое время пришло, я поняла сразу, как открылась дверь и в аудиторию вошел он.

Виктор Сигизмундович выглядел лет на двадцать семь. Вместо опостылевших за год строгих костюмов — стильные светлые брюки и рубашка поло. Аккуратная стрижка на темных волосах. И смеющиеся, пронзительно-синие глаза, глядящие прямо мне в душу.

Улыбаясь, преподаватель представился и пояснил, что наша Нина Михайловна заболела. Он у нас временно, на замену. Женская часть группы дружно и громко застонала.

Не знаю, как Виктор меня заметил, выделил на фоне других, более ярких красоток, но в тот день он подвез меня на своей машине к магазинчику, в котором я подрабатывала. А закончив смену и выйдя на улицу, я увидела Витю с огромным букетом роз.

Ухаживал Виктор безумно красиво: с целованием ручек и тысячей красивых слов. Каждый вечер он преподносил мне роскошные букеты и говорил, что от меня без ума. Поэтому, наверное, не удивительно, что на пятый день я сдалась.

Дни для меня потонули в жарком и сладком мареве. Я упивалась Виктором, его руками, губами. Жила только теми минутами, когда мы были вместе. Дни для меня слились в одну сплошную, сияющую и искрящуюся счастьем ленту. Прозрение не наступило даже тогда, когда я поняла, что беременна.

Виктор отреагировал на новость с восторгом. Тут же потащил меня к врачам проверяться. И как-то между делом я оказалась на УЗИ. Тогда я не обратила внимания на то, с каким жадным, даже болезненным нетерпением, мой избранник ожидал результат. И вот вердикт: «Поздравляем! Мамочка и ребенок полностью здоровы, у вас, между прочим, папаша, будет сын.»

Оставшиеся до родов шесть месяцев Виктор сдувал с меня пылинки. В буквальном смысле, носил на руках. Каждая моя прихоть подлежала немедленному выполнению. У меня было все, что нужно для счастья. Абсолютно. Даже штамп в паспорте. Когда Виктор внезапно привел меня в ЗАГС и в присутствии строгой тетеньки-регистратора надел мне на палец золотое колечко, у меня от радости пошла кругом голова.

Меня не насторожило даже то, что через месяц после нашей скоропалительной свадьбы, на улице к мне подошла усталая полноватая женщина, ведя за руку двух девочек лет пяти-шести. Окинула меня внимательным взглядом, горько усмехнулась:

 — Так вот чем ты Витюшу взяла. Сына, небось, носишь?

Я настороженно кивнула. А женщина хмыкнула:

 — Ну-ну. Не дай тебе бог родить девчонку. Без сожалений выгонит на улицу и тебя.

Я никому не сказала о странной встрече. И, честно говоря, вскоре про нее забыла. Заботы о муже и доме поглотили меня целиком. Мама пела дифирамбы своему зятю и хвасталась по всему поселку, как ее дочка удачно вышла замуж. А я была занята тем, что вила в квартире мужа семейное гнездышко.

Розовые очки с меня спали в роддоме. Узнав, что я родила девочку, Виктор закатил громкий скандал. Мне удалось подслушать, как шептались медсестры, что мой муж потрясал перед носом главврача результатом УЗИ и обвинял того в мошенничестве, грозил подать на суд.