– Мне ехать?

– Да зачем ты мне там, – пожал тот плечами. – Я, бойцы, пулемет – все места заняты.

И в тот вечер Миков остался дома. Примерно за час до стрелки позвонил тот, низким голосом, говоривший витиевато. Сказал:

– Вы еще здесь?.. Хочу предупредить, Геннадий, что предстоящий вам разговор, касающийся, так сказать, материальных отношений с владельцами дорогих автомашин, ни в коей мере не отменяет вашей ответственности за срыв поездки. Это, так сказать, другая сфера…

Миков повесил трубку и сразу сообразил, что забыл спросить его телефон. Хотя наверняка не скажет. Он подождал, но витиеватый, считавший, что говорит с Геником, в тот вечер больше о себе не напоминал. Зато позже позвонил Зусёк. Как обычно, сквозь шум мотора и, как обычно, коротко:

– Спустись к подъезду.

Миков выскочил, подошел к стоящей перед домом зеленой «Ниве» с громко работающим двигателем. Зусёк из окна протянул ему паспорт и сказал:

– Извини, спешу. Потом поговорим.

– Все нормально? – спросил Миков.

– А чего там может быть ненормального?.. Поговорили. Порядок. Если чего надо – звони.

– Спасибо, Зусёк, – сказал Миков.

– Звони, – повторил тот, махнул приветственно рукой, и «Нива» поехала, рыча мотором с особой яростью, какую даже у «Нив» еще поискать.

Потому что Зусёк, считавший машинами только такие шумные и скачущие на кочках внедорожники, наверняка выбирал ее сам, ориентируясь не в последнюю очередь по силе звука мотора. Самую громкую из всех.

Витиеватый вновь объявился только на следующий день, с утра, перед самым отъездом.

Аленка была уже в заводе, они только что поговорили. Там, вроде, все шло нормально. Геник заперся в комнате заводской гостиницы, Подарок стоял в деннике и был в полном порядке.

И тут раздался звонок на домашний телефон.

– Геннадий!..

Миков, уже настроившийся на то, чтобы вновь стать собой, то есть, Василием, даже не сразу понял, к кому обращаются. Сообразил только потому, что узнал низкий голос. Хотел было сказать, чтоб перезвонил через часок, когда будет уже в пути, но вспомнил, что ведь тогда отец может подойти. Вернется от друга, куда они с матерью с утра отправились, и запросто окажется дома. А ему если что покажется важным, так все подробности вытянет. К тому же и этот, витиеватый, захочет тогда мобильный номер узнать. Отец не скажет. А это уже может быть чревато.

– Слушаю, – сказал он.

– Хочу вас предупредить. То, что я сказал вчера насчет сорванной вами поездки – не шутка. Слышал, конечно, что крышу имеете бронированную… ну что ж, это, хоть и неожиданно, но сути дела не меняет. Поездка состоится. И к вам претензии те же: помешали – теперь должны помочь. Я думаю, что и ваш друг-пулеметчик согласится с этим.

– Ну и что я должен?

– Вот это уже прилично. Вы должны поговорить с вашим братом. Хотите – по телефону, хотите – можно и съездить… вас отвезут. Но смысл в том, что Василий должен устроить судьбу, так сказать, Подарка…

– Чего? – перебил, не удержавшись, Миков, и сразу вспомнил предостережение вчерашнего сыщика на Пушкинской.

– Ну это его коня так зовут. Подарок.

– Это я знаю.

– А чего тогда удивляетесь?.. Любая судьба стоит того, чтобы ее устроить. В том числе и братья наши меньшие, как их называют… и эта животина тоже. Мы предлагаем очень хороший вариант. Будь я лошадью – согласился бы без разговоров. Чем рисковать своими копытами и, так сказать… другими подковами… можно славно и мирно проводить дни…

– Так о чем речь? – перебил Миков. – Что я-то должен делать?

– Быть на нашей стороне. То есть, на стороне Подарка. Поверьте, действуем в его интересах, хоть и не по его поручению. Короче, эту лошадь хочет купить один очень заинтересованный человек. Очень богатый. И, сразу скажу, купить не для спорта. И не для селекции. А для себя. Поймите эту слабость истинного ценителя непарнокопытных, который, наконец, обрел состояние, достаточное для…