Подарочные марки Алексей Караванов

© Алексей Караванов, 2024

ISBN 978-5-0065-1255-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда стемнело, мужчина и женщина ушли, оставив мальчика одного дома. Они сказали, что скоро вернутся и чтобы он их немного подождал. Совсем-совсем немного.

Мальчик увлёкся сборкой конструктора.

Игрушечный подъёмный кран так и не был собран – в квартире потух свет. Мальчик пробовал щёлкать выключатель в коридоре, но свет не зажёгся. Нажимал на кнопку настольной лампы – не помогло. Он знал, что свет потухает тогда, когда в дом перестаёт поступать электричество, но сегодня был первый раз, когда электричество отключили в отсутствие родителей.

Он залез на кровать, которая стояла рядом с окном, и стал рассматривать ночной тёмно-синий город.

Раздался стук во входную дверь – мальчика дёрнуло от испуга. Постучали ещё раз, громче прежнего.

Он спрыгнул на пол и пошёл в коридор, но тут вспомнил, что родители запретили ему открывать дверь чужим, что бы кто ни говорил.

Стук, снова громкий. Мальчик крикнул из коридора:

– Кто там?

– А там кто? – ответил взрослый женский голос.

– Это я, а вы кто? – удивился мальчик.

– Я твоя настоящая мама, а они, те, кто ушли – не настоящие. Они только говорят так, а сами не настоящие. Я ждала, пока они уйдут, чтобы они не прогнали меня. Открой, ведь я твоя мама.

Чувствовался обман. Сердце подсказывало ребёнку, что эта женщина – обыкновенная, а не его мама.

В дверь ещё раз постучали, теперь громче и сильнее.

Мальчик испугался и убежал в свою комнату. Он спрятался под кровать, но уши не заткнул.

– Я отвезу тебя в сказочный замок, хочешь? – предложил голос. – Зачем ты спрятался?

И в дверь постучали мягче, едва слышно.

Мальчику казалось, что в густой темноте кто-то ползает.

– Это я, свет, – послышался совсем другой голос. – Пусти меня в квартиру. Иначе твои родители не найдут дорогу домой, если света не будет. Впусти меня. Если ты меня не впустишь, то проживёшь без света всю свою жизнь.

Мальчик выбрался из-под кровати и на четвереньках бесшумно подполз к приоткрытой двери своей комнаты. Непонятно было, сколько это – вся жизнь. Он подумал, что ему не нужно шуметь. Борясь со страхом, он смотрел туда, где входная дверь едва очерчивалась в темноте.

– Открой, – говорили там и стучали, – это я, квадрат. – И голос вправду был похож на голос квадрата.

Затем постучали слабо, совсем маленькой рукой.

– Я ещё меньше тебя, мне холодно и у меня нет дома. Открой, – говорили тихим голосом маленькой девочки. – Не откроешь? Если не откроешь, я погибну. Я погибаю уже, вот сейчас. Скорей открой.

И каждое слово тянуло мальчика, как магнитом, к двери.

– Это же я, я, – продолжал голос девочки, – я сильно промокла под дождём.

– Нет там дождя! – вдруг крикнул он.

– Нет, есть, – сказала девочка за входной дверью. И в это мгновение комнату ослепила молния, а за окном забарабанил сильный ливень.

– А теперь ты мне веришь? – спросила она.

Мальчик застыл на месте.

– Я – твоя будущая любовь, ты не сможешь без меня жить. Если я уйду и ты не откроешь, я не приду больше никогда, найду себе другого, – голос её был по-детски добрым.

Мальчик отвернулся. Друзья говорили, что любовь – это девчачьи игры. Этого слова он стыдился.

– Пожалуйста, – сказала девочка, и он услышал, как она заплакала.

Ноги сами шагнули к двери, но он вцепился в мамино пальто, чтобы оно не позволило ему открыть дверь. Его маленькая душа не понимала происходящего.

Сквозь шум ливня стали доноситься мерные удары колокола.

– Слышишь? – шептала девочка. В её голосе не было плача. – Это колокол отсчитывает последние мгновения. Все часы уже остановились.

Шум ливня и удары колокола внезапно пропали, мальчик замер.

– Ближе, – прозвучало за входной дверью. Голоса не было. Слово, казалось, возникло из звуков города. И снова прозвучало: – Ближе.

В дверном замке стал проворачиваться, будто со стоном, будто жалуясь, ключ.

Свет появился. Мальчик прищурил глаза от внезапного освещения. Он побежал к открывавшейся двери, с волнением предчувствуя, что сейчас войдут родители.

Я села за столик у самого окна, закинула ногу на ногу и положила на соседний стул шляпу. Шум моря вынуждал ставни не молчать и иногда отвечать поскрипыванием в знак соблюдения приличий; я старалась притвориться задумчивой, чтобы шум не стал приставать и ко мне. Подошёл половой и принял у меня заказ.

Только сейчас, только в июле и только в трактире «У морских волков» возможно отведать владычицу всех морей и океанов, рыбу рыб.

Половой весьма аккуратно поставил передо мной блюдо, не касаясь каёмки тарелки, глядя то в сторону, то поверх меня, и поспешно скрылся среди пустовавших столиков и деревянных, просоленных морским воздухом подпорок. Моя нахальность подталкивала как-нибудь уколоть его, прицепиться к мелочи или зло пошутить. Но причина не подвернулась. Это немного меня расстроило.

Сперва я попробовала лоснящуюся на свету корочку, политую соусом. Корочка хрустнула, и за специями, ущипнувшими кончик языка, стал проступать вкус соуса. Немного лимонного сока и тёртый миндаль прикрывали секрет остальных его ингредиентов. Белое мясо простого сладковатого вкуса было вовсе не жёстким, как мне представлялось, а нежным и рассыпчатым. Такой вкус был у запечённой рыбы в старой заводской столовой, где работала мама.

Косточка легко, словно только обозначив, кольнула нёбо и, не сопротивляясь, переломилась между зубами. Ничего похожего по вкусу мне на ум не приходило. Только вспомнилось, как ударило в детстве слабым разрядом от электрообогревателя.

Вытерев губы салфеткой, я оплатила счёт и надела шляпу. После трактира порт открылся вольным простором, но оставался столь же пустым и навевающим грусть-тоску.

Тяжесть упала с плеч – с меня соскоблили двадцать лет жизни, и теперь моё желание обязательно исполнится. Я прислушалась к тишине в своём теле: сердце не тревожило, привычный звон в ушах исчез. Можно спокойно закрыть глаза, глубоко вдохнуть и сделать любой шаг с уверенностью в следующем шаге.

От занавешенных окон и тусклого солнца веяло скукой, а вот букмекерская контора выглядела заманчиво. Тогда Ф. решил в очередной раз сделать беспроигрышную ставку. У него было заложено ухо, и, перед тем как войти в контору, он помотал головой. Пробка в ухе никуда не делась.

Ф. вошёл. В помещении сидели два молодых игрока и смотрели на одном из экранов футбольный матч. Ф. прошёлся вдоль экранов и нашёл такой, на котором транслировали бокс. Коэффициент на победу боксёра в синих трусах был не очень высоким – 1,2. На победу боксёра в полосатых трусах куда выше – 4,6. Тогда Ф. взглянул на левую ладонь – линия удачи слегка поднималась вверх. Значит, фаворит одержит победу. Ф. подошёл к окошку и попросил девушку принять ставку.

Затем сел на диван напротив экрана и стал ждать. Если бы победу через некоторое время одержал андердог, линия удачи на ладони Ф. загнулась бы сильнее.

Когда-то Ф. заинтересовался хиромантией, но вскоре разочаровался в ней. Потом снова увлёкся, потом снова потерял интерес. А затем он стал изучать геометрию кривых линий будущего, и ему открылся секрет всех линий на свете. После этого – когда он поднёс руки к губам и прошептал секрет, – его ладони сдались, подчинились. В обмен на молчание три самые крупные линии на его левой ладони согласились ему служить. Линия удачи, линия поисков и линия опасности стали менять свои очертания в зависимости от того, что собирался сделать Ф.

С тех пор Ф. бросил работу и стал зарабатывать на ставках. Определить по линии удачи, кто победит в боксёрском поединке, было легко, нужно было лишь дождаться такого боя, в котором один из боксёров был бы явным фаворитом. Если фавориту суждено победить – линия удачи чуть-чуть загибалась вверх, если победу должен был одержать андердог – линия на ладони сильно задиралась и сулила крупный выигрыш. Прямая говорила о ничьей, о самом крупной выигрыше. Но играть по-крупному Ф. боялся; думал, что о таком выигрыше разузнают бандиты, следящие за игровыми конторами.

Поединок закончился. После недолгой толкотни людей на ринге вышел ринг-анонсер и объявил победителем боксёра в синих трусах. Ф. подошёл к окошку и забрал деньги.

Несколько лишних купюр подняли ему настроение. Когда он вышел на улицу, солнце и занавешенные окна уже не казались ему скучными. Облака были похожи на мыльную пену, деревья, тянущиеся вдоль улицы, ни на кого не были похожи. Даже пробка вылетела из уха.

День как день, только вот улица не как улица, вдруг подумал Ф. Он резко остановился и огляделся. Вокруг не было ни души, словно люди вымерли. Ф. присмотрелся и заметил на земле, рядом с асфальтом, крысиные следы. Следы помойной крысы.

Он медленно отошёл в сторону, подальше от крысиных следов, и направился к ближайшему пешеходному переходу. Но ближайший светофор пылал таким красным, какого никогда не было у светофоров. От одного короткого взгляда на него слезились глаза. И дорога была совершенно пуста, словно машины вымерли.

Ф. посмотрел на ладонь – линия удачи ползла вниз, линия поиска закручивалась вправо. Ф. свернул вправо и пошёл по пустым улицам. Да кому я нужен, кто знает обо мне, думал Ф. Только линия опасности изгибалась всё круче, не соглашаясь с его мыслями.