Повторяю историю с Дашей и её потерей памяти.

– Покажите мне кулон, – говорит старичок. Протягиваю ему телефон.

Прежде чем рассматривать, он берет со стола золотое пенсне, надевает на нос и всматривается в экран.

– Да, это работа моего прадеда. Вот его клеймо. Он рассказывал мне об этих кулонах. Их ему заказал один русский князь по фамилии… Что-то связанное с птицами.

– Воронцов, – подсказываю я.

– Совершенно верно, – улыбается старик, показывая прекрасные белые зубы. – Только, насколько я помню, таких кулонов было два. Один с белым бриллиантом, второй с розовым. Да, но здесь я вижу только один, белый. А где второй?

– Он у родственницы, тоже из семьи Воронцовых, – отвечаю я. – Простите, а вы уверены, что те два кулона совершенно одинаковые? И ещё вопрос: ваш прадедушка другие такие же не делал?

– Да. Нет, – кратко и с чувством достоинства отвечает старичок. – Наша фирма славится тем, что не повторяет изделия, не копирует их. У нас исключительно эксклюзивные сокровища.

«Сокровища, – думаю, стараясь не улыбнуться. – Прямо как будто они их в кованые сундуки складывают».

Поблагодарила ювелиров, внук провожает меня вниз.

– Желаете что-нибудь купить? – спрашивает напоследок.

Я замираю. Он же мне в самое сердце ткнул тоненькой иголочкой! Вот знает, хитрец такой, кто лучшие друзья девушек. Вздыхаю и начинаю рассматривать витрины. Попутно прошу у Даши прощения за своё желание что-нибудь купить из драгоценностей. Успокаиваю себя тем, что мне ведь за труды по поиску её отца тоже полагается какое-нибудь маленькое вознаграждение, правда?

Из всего, что есть на витринах, выбираю себе маленькую брошь из золота с бриллиантами и рубинами. Мне всё нравится в ней: пятиконечный красный цветок, один лепесток белый, украшенный сверкающими прозрачными камешками, и ещё веточка из золота. И очень недорого, кстати: меньше 500 евро.

Получив бархатную коробочку с брошью, кладу её в сумочку и, счастливая, ухожу. Еду в гостиницу и там, надев украшение, кручусь перед зеркалом. Ощущаю себя молоденькой девчонкой. Как в тот день, когда бабушка подарила мне на 16-летие золотые серёжки с зелеными камешками – сапфирами.

Покупаю билет на автобус, и тем же путем возвращаюсь домой. Сразу из аэропорта еду к родителям, – соскучилась по Дашуне, сил нет. Ловлю себя на мысли, что стала её воспринимать, почти как родную дочь. Но понимаю, что лучше так все-таки не делать. Она чужой ребенок, к тому же папа у неё человек очень непростой. С таким лучше не связываться.

Хотя чего уж! Связалась давно. Посредством Даши, конечно. И заварила такую кашу вместе с маленькой потеряшкой, что самим расхлёбывать.

Во время пути, пока не лечу на самолёте, проверяю мессенджер. Володя упорно молчит. Странный какой-то. Впервые за два года близкого общения он так себя ведёт. Не понимаю. Ну, не хочу я отдавать Дашу. То есть хочу, но чтобы всё было не травматично для девочки. Неужели это так трудно осознать?

Даша, услышав мой голос в прихожей, выбегает из комнаты и, подпрыгнув, бросается мне на шею, обвивает тонкими ручонками и прижимается что есть сил. У меня аж дыхание перехватывает. Но не от её объятий, а от чувства. «Словно родная дочь меня встретила», – думаю, и слезы сами собой набегают на ресницы. Краем глаза вижу: мама, глядя на эту картину, тоже расчувствовалась.

Отпускаю Дашуню, и потом она целый час мне рассказывает о том, чем занималась «у бабушки и дедушки». Оказывается, не только в планшете сидела. Они с бабой Леной пекли пирог с капустой и мясом, потом с дедой Пашей ходили на ёлочный базар, а после она одна наряжала ёлочку. «Пойдем, покажу, как красиво получилось!» – и потянула меня в зал. Там ещё рассказывала, как вырезала из бумаги снежинки и ангелов, вешала их.