А после был этот чертов День города и угораздило же меня именно в тот момент в родном городе оказаться. Отец тогда развел бурную благотворительную деятельность впечатляющих масштабов, а времени на посещения всего этого добра не нашлось, не разорваться же. Так меня в тот проклятый детдом и занесло, думал с ума сойду, все вокруг благодарят за что-то, улыбаются, а я, в общем-то, никакого отношения, кроме фамилии, к их благам не имел.

Стоял там, как дебил, принимал слова благодарности и думал, что нужно бы поменять билет и в Питер, подальше от всего этой бурной деятельности. А потом, в коридоре, когда я благополучно возвращался в актовый зал, где вовсю шел концерт по случаю праздника, на меня налетело вот это чудо, в слезах. Помню, как слушал ее, как впитывал каждое слово, не пытаясь успокоить и слова мои, по правде сказать, резковаты были, но видно эффект определенный возымели.

Это была наша первая встреча.

Вторая случилась этой весной, бизнес я свой продал, после определенных событий, в которые смело, но тупо вляпался брат, и вернулся домой, помогать сестре вливаться в семейное дело. Правда, кто кому помогал — вопрос все еще открытый. Я скорее был отдушиной для сотрудников, по которым, совершенно не стесняясь, Лизка изо дня в день катком проезжалась. Ее боялись, на меня — молились. Такой вот тандем у нас получился. Славу я узнал практически сразу, она, в общем-то, и не изменилась. Смотрел со стороны, как глаза у нее горят при виде придурка ее женатого, и каждый раз думал: а может ну его, этот контракт.

Третья наша встреча случилась во дворе дома, через несколько дней после моего переезда в новую квартиру. Я тогда впервые за много дней протрезвел, голова трещала нещадно, сдохнуть хотелось, очередные результаты анализов ничего не дали, смысла продолжать надеяться на чудо больше не было, я снова сорвался, благо во все тяжкие не ударился, а тут опять эта девочка, и теперь уже глубоко беременная.

Я не удивился, даже когда понял, что по соседству жить будем, подумал тогда, что придурок о беременной любовнице позаботился. Одного не понимал — свою реакцию нездоровую. Шло время, папаша все не наблюдался, а меня все больше бесило абсолютно безответственное отношение горе родителей, то ли собственное бесплодие роль сыграло, то ли еще от чего переклинило. А потом она ко мне заявилась, с угрозами своими, тогда я, наверное, впервые поддался эмоциям, наговорил какой-то ерунды, потому что разозлила.

А ко всему прочему была еще беременная жена брата, округлившаяся и счастливая. Я смотрел на них и завидовал, сильно завидовал. И тоже хотел, чтобы вот так, чтобы моя женщина носила моих детей.

Дальше все полетело к чертям, навязчивая идея, мысли все к одному сводящиеся, досье, спасибо связям семьи, и полное понимание ситуации. Помню, как читал и не верил глазам. Квартира ей досталась по инициативе отца, не напрямую, естественно. Компания тогда благополучно выкупала и сносила старые дома, сейчас на их месте стоят новые и не только дома, а жильцам предложили вполне себе хорошую альтернативу, тогда у руля еще находился отец, кого-то из жильцов переселили, кому-то более чем хорошо заплатили, больше, чем следовало бы, зато, по совести, у отца насчет этого пунктик, он, конечно, потерпел убытки, но выиграл время и никого не обидел.

— Ты слышишь меня? — голос Славы вырывает меня из размышлений о прошлом. — Кирилл?

— Да, извини, ну так что скажешь? Подумаешь?

— Хорошо, — она произносит на выдохе, закатывает глаза, и руки на груди складывает, поверх уже довольно большого живота, — я подумаю, но и ты пообещай, что, если я откажусь, ты оставишь меня в покое.