– Хорошо, мастер вы, уговаривать женщин. Пишите расписку, берите на себя ответственность, да согласуйте свой отъезд с мужем. Я слышал разговор отца с врачом через приоткрытую дверь, но не подал виду. Отец написал расписку, зашёл к хирургу. И вот мы дома. Сестра увидела меня с трубками и напугалась:

– Это я во всем виновата, не слушала маму, завидовала тебе и вот, что получилось.

По приезду отец строго настрого запретил выходить на улицу, носить сестру на плечах и делать тяжёлую работу по дому. Он сразу пошёл на почту и отбил молнию родителям с текстом: «Домна сходи начальнику станции срочно он знает». Придя домой, по железнодорожной линии, дозвонился до станции Мицкевичи, там он раньше работал, и попросил начальника станции набрать бабушке Домне наш домашний телефон, когда та подойдёт и рассказал ему о случившемся. На завтра утром они уже переговорили. Послезавтра, с машинистом поезда нам передали посылку с травами и отец каждый день начал заваривать их и лечить меня. Я, от свалившегося на меня безделья, решил задачи с газеты, оформил указанным способом, и когда отец пришёл с работы попросил его заказным письмом отправить по указанному адресу. Вчера потеплело, и сестра ходила в школу. Придя со школы, она рассказала мне, что моя одноклассница Саша по дороге всё расспрашивала её обо мне, да и учителя тоже покоя не давали. Саше я рассказала всё, как было на самом деле, а учителям сказала, что ты заболел. А то слухи там про тебя разные ходят.

С Сашей мы жили не далеко друг от друга метров пятьсот не более. Хотя я жил на втором этаже вокзала, у нас было служебное жильё, и относились мы к посёлку. А она жила на окраине деревни Подгайники в своём маленьком домике с мамой и братом переростком, который отбился от рук. Ему было уже семнадцать, его оставляли несколько раз на второй год и он никак не мог закончить восемь классов. Но в этом году, наверное, закончит, потому что его посадили вместе с сестрой на первую парту, а она не давала ему, ничем плохим заниматься. Он сестру побаивался больше учителей. Саша была не высокого роста, но фигуристая. С неторопливой красивой походкой, короткой стрижкой, с слегка вьющимися русыми волосами. При первом взгляде, она уже выгодно выделялась своей нежностью и воспитанностью среди других девчонок. Движения её красивых рук были плавны и изысканы, словно она была не из нашей школы, а прибыла к нам совершенно из другого мира.

В начальной школе, Саша всегда сидела на первой парте, и была простой серой мышкой, да и дразнили её мышкой и за того, что она однажды увидела на школьном дворе мышь и в испуге закричала, показывая пальцев в траву: «Мышка, мышка, мышка!» С пятого класса она уже носили очки и хорошо училась. Саша была склонна к языкам, интересовалась поэзией, хорошо знала современных поэтов. Однажды я нечаянно увидел, как она читала наизусть большое стихотворение Эдуарда Асадова, своей подружке Ирине. С горящими большими карими глазами, которые нисколько не портила тяжёлая оправа ее больших очков. С такой не поддельной страстью, что ей позавидовала бы любая артистка. Было ясно уже сейчас, что её не остановят никакие трудности в достижении своей цели. А мечтала она о малом. Всего лишь хотела работать журналисткой в одной из ведущих газет мира. Жить на берегу океана, например в Австралии, где красивый песчаный пляж и круглый год лето, со своим любимым человеком и своим ребёнком. Так написала Саша в своём сочинении, и была вызвана к комсоргу школы, за свою светлую мечту. Я тогда написал, что я ещё не определился, кем хочу быть, но в детстве я хотел быть капитаном дальнего плаванья. Я никогда не видел моря, но кем – бы я не стал, я хочу, чтобы моя работа приносила пользу людям. «Два таких разных, но честных сочинения со всех двух восьмых классов»,– сказала тогда учительница и едва сдержала слезу, когда перечитала наши сочинения в классе.