– А что ты так взъелась? – злей, чем ему самому хотелось бы, огрызнулся Кирилл. – Тебе-то какая печаль? Ты ж вон до сих пор по женатому мужику сохнешь. Каждый четверг в город мчишься. Как у Петра дежурство, ты к сестре. Скажешь, не так?

Стелла нехорошо усмехнулась:

– А ты, Кирюша, не пытайся разобраться в моей жизни. Если у тебя виды на Соньку, так и скажи. Ты мне не так уж нужен, но голову мне морочить не надо. Не привыкла я, чтобы мною играли. А насчет четвергов… это ты тонко подметил.

Кирилл расслышал в привычно колких словах Стеллы затаенную обиду и пожалел о том, что наговорил ей сгоряча. И чего его дернуло? Он всегда знал, что она любила другого, и особо не заморачивался на этот счет.

– Ты вот что, Стелла, не заводись, – миролюбиво произнес он. – Не хотел я тебя задеть.

Она мельком глянула на него, и привычные насмешливые огоньки в ее глазах погасли.

– Я и не обижаюсь, – без прежней злости сказала она. – Мне бы только понять: на что ты там позарился? Женское любопытство! Ты меня прости, но и смотреть-то ведь не на что… или ты влюбился?

– Ничего я не влюбился! Откуда ты все это берешь? И Сонька тоже не страхолюдина, – объяснил он, желая оградить как Соню, так и свои пока неопределенные чувства к ней от колких замечаний Стеллы. – Просто интересная девчонка, я еще таких не встречал…

– Ну-ну. Вот ты, Кирюша, и попался!

Она сочувствующе глянула на Кирилла и поспешно отвернулась, чтобы не расхохотаться над его потерянным видом.

– А что смешного? – резко спросил Кирилл, чувствуя, что закипает.

– Я почему-то сразу поняла, что генеральша свое возьмет. Ей по статусу положено, а тебе почет, глядишь, и с карьерой помогут.

– Что ты несешь? – Кирилл снова начал злиться. – Я на нее как на женщину даже не смотрю, если что. Зеленая она еще, – добавил он.

– Ну да, поэтому ты ко мне таскаешься. Ждешь, пока дозреет.

– Господи, а ты-то тут при чем? – выпалил парень, удивляясь, как трудно говорить ему сегодня со Стеллой.

– Ладно, проехали. Мешать я тебе не стану. Живи. Но имей в виду, ты и глазом не успеешь моргнуть, как она уже верхом на тебе будет ехать. У них, у генеральских, такие порядки.

– Оставь ты уже ее в покое, – запальчиво ответил Кирилл.

– Посмотрите, защитник! – Глаза Стеллы стали глубже и темнее. – Все вы такие! Со мной можно обходиться, как угодно, а за своих баб горою становитесь. Только я и без вас обойдусь. Не рассыплюсь.

И такая глубокая боль прозвучала в ее голосе, что парню стало не по себе.

– Стелл, ну че ты… – совсем растерявшись, проговорил Кирилл. – Возможно, при других обстоятельствах я бы тебя полюбил, – с некоторой неуверенностью добавил он. – И прошлое твое оставил бы в прошлом, но ведь оно, как видишь, все еще в настоящем. – Парень старательно подыскивал нужные слова. – Но в обиду тебя я никому не дам. Любого прибью. А Петра твоего первым.

Стелла невесело улыбнулась и посмотрела ему в глаза. Кирилла поразила какая-то новая, незнакомая ему грусть на ее лице. Стелла и красива была сейчас иначе, эта новая, более душевная, что ли, красота была еще привлекательнее ее прежнего жгучего блеска.

– Спасибо тебе, Кирилл, – тихо сказала она и вышла из дома.

Кирилл, сильно хромая, доковылял до своей комнаты. Облив рану перекисью, он опустился на постель. «Ну и денек выдался, – размышлял он, – столько всякой всячины приключилось».

Каждая мышца в его теле кричала от усталости. Боль в колене беспокойно пульсировала. Подумав о колене, Кирилл невольно улыбнулся, снова вспомнив, как заботливо Сонька обрабатывала его рану. «Кажется, что в ней особенного? – размышлял он. – Суматошная, импульсивная, однако так легко с ней. Не то что с другими. Ничего из себя не корчит. Все чувства налицо».