– Да, мне страшно, Сережа, – прошептала она, пугливо всматриваясь в окружавший их мрак. – Я хотела бы быть уже дома…

– Скоро будем, Ируся, – бодро ответил он. – Будь добра только, подожди минутку, пока я закурю.

Девушка покорно исполнила его просьбу. Сергей, сунув папиросу в рот. Чиркнул спичкой о коробку, и торопливо спрятав в ладонях от ветра маленькое, робкое пламя, нагнулся к нему.

В этот момент из тьмы, окружавшей молодых людей, внезапно, как бы рожденный ею. Вынырнул кто-то высокий и, мягко ступая, пошел мимо них, задев слегка Ирину краем своего развевающегося черного плаща. Та задрожала и бросилась к Домбровскому.

Сергей бросил спичку и, успев рассмотреть лишь одну спину незнакомца тотчас же поглощенного мраком, вынул папиросу изо рта и обнял другой рукой девушку.

– Что, опять испугалась, Ириночка? Ну, и трусишка ты! А еще говорила, что ничего на свете не боишься, – рассмеялся он.

Но его смех прозвучал почему то так странно, неприятно, что он поспешил оборвать его. Ирина ничего ему не ответила и они двинулись в дальнейший путь.

Когда молодая пара вышла на проселочную дорогу и увидела близкие огоньки села, мой друг освободился от овладевшего было им тягостного чувства и начал шутить. Но его шутки не находили ни малейшего отклика. Аратынская как-то притихла, ушла в себя, часто вздрагивала, особенно, когда мимо них проносилась летучая мышь и всю остальную дорогу была молчалива.

дома, на недовольное замечание матери, молодая девушка тоже промолчала, предоставив своему спутнику объясняться и оправдываться. Роди- тели тогда еще не знали об их любви. Ирине нравилась эта тайна да и Сергею тоже.

Так как семья уже поужинала, то молодым людям пришлось сесть за стол вдвоем. Домбровский очень проголодался и ел с большим аппетитом, Ира же почти ни до чего не дотронулась. Она сидела задумчивая и рассеянная, глядя невидящими глазами, не слыша задаваемых вопросов или отвечая на них невпопад.

Встав из-за стола, девушка тотчас же ушла к себе, рассеянно попрощавшись с недоумевающим и огорченным женихом. Он часа два сидел на балконе, надеясь, что Ира ушла только для вида и когда все улягутся, вернется к нему. Но его ожидания не сбылись.

Сережа долго не спал в ту роковую ночь. На дворе тоскливо выли собаки, повидимому, сбившись в кучу. И ему казалось, что в их голосах ясно звучит страх перед какой-то опасностью.

Считая это игрой своего воображения, он ворочался на кровати, тщетно стараясь догадаться за что рассердилась на него обожаемая им девушка.

На следующее утро она вышла из своей комнаты поздно, прямо к завтраку, бледная, усталая, еще более углубленная в себя, но со странно, по-новому, сияющими глазами.

Сергея она как бы не замечала и после завтрака сразу исчезла, не об менявшись с ним хотя бы парой слов. Тяжело вздохнув, юноша отправился заниматься с Борей. Занятия в этот день шли плохо и, отпустив мальчика раньше обыкновенного, юноша бросился отыскивать Ирину.

Он обошел весь дом, обегал все ее любимые уголки в саду, – девушки нигде не было. В течение целого дня ему не удалось даже на минутку остаться с нею наедине.

Ирина явно избегала его. вынужденная отвечать на его вопросы при других, она делала это так неохотно, пренебрежительно, с таким нескрываемым принуждением, что бедняга от огорчения совсем потерял голову.

Решительно не находя за собой никакой вины и не понимая, что могло вызвать такую резкую перемену в отношении девушки к нему, Домбровский питал надежду, что это – просто шутка, кокетство, желание подразнить его и ждал вечера с нетерпением

Не будет же она долго мучить его, переложит гнев на милость и, наверное, останется посидеть с ним на балконе…