Ярко, уже успевший вернуться к лодке, едва мужик поравнялся с ним, поднял голову и поздоровался:

– Добрый день.

– Добры-день, хлопче, – машинально ответил дядька и, остановившись перед протокой, выругался: – Вот пень дурной, куда спрыгнул.

Он посмотрел в обе стороны и повернулся к ребятам.

– Эй, хлопцы, я тут вправо пройду к насыпи?

– А вы разве не здешний? – удивился Мирек.

– Как сказать. С той стороны, где мост, бывал, а с этой нет. – Он снова сжал ладонью лицо и только теперь обратил внимание на лодку. – Слышь, хлопцы, перевезите-ка меня через речку.

– Можна… – протянул Ярко и спихнул плоскодонку на воду.

Усевшись на среднюю скамейку, дядька молчал, пока они пересекали реку, и уже перед самым мостом вдруг улыбнулся.

– Что, хлопцы, рыбалите? – Потом внимательно посмотрел на сидевшего перед ним Мирека и спросил: – Слушай, парень, а ты часом не лесничего сын? У вас ещё дом на Уланской?

– А что? – сразу вскинулся Мирек. – Я вас не знаю!

– Немудрено. А вот я тебя знаю. – Мужчина вдруг посерьёзнел и, выбираясь из ткнувшейся в береговой ил лодки, добавил: – Глаза у тебя батькины, хлопче.

Тряхнув удивлённого Мирека за плечо, он спрыгнул прямо в воду и пошёл по берегу, загребая мокрую грязь носками порыжевших солдатских сапог с добела вытертыми на сгибах голенищами…

Отважный Кмициц взорвал шведскую кулеврину, и где-то на семисотой странице книжка кончилась. Захлопнув порванный переплёт, Мирек с сожалением посмотрел на вытертое тиснение. Не в силах сразу расстаться с похождениями отважного вояки, он пустил страницы веером и, полюбовавшись иллюстрациями, встал из-за стола.

Сладко потянувшись, он открыл дверь, выбрался на деревянный карниз и, привычно соскользнув по лестнице во двор, выглянул на улицу. Там было пусто, и только в самом конце, лениво позвякивая колоколом, сворачивала в переулок бочка разъездного продавца керосина. Мирек подождал, пока она окончательно не скрылась за угловым палисадником, и вошёл в дом.

Уловив вкусный запах жареного лука, хлопец заскочил в кухню и остановился у рукомойника с наливным баком. Мать, ловко управлявшаяся возле плиты, откинула со лба прядь пышных волос, и на её красивом, чуть полнеющем лице появилась улыбка.

– Ну что, прочитал свою книжку?

– Прочитал.

Мирек улыбнулся и заглянул в зеркало, прикреплённое над рожком рукомойника. Улыбка у него была точь-в-точь как у матери. Хлопец строго поджал губы, немного повернувшись, придирчиво долго рассматривал своё отражение и только потом спросил:

– А что, мам, я на отца сильно похож?

– Похож… – Мать перестала улыбаться и насторожённо посмотрела на сына. – А ты чего вдруг спросил?

– Да так…

– А всё-таки? – Мать уловила в голосе сына недоговорённость.

– Да просто дядька один сказал…

– Какой ещё дядька?

– Да мы на старое русло ездили лодкой, рыбу ловить, там дядьку через реку перевозили, а он посмотрел на меня и сказал, что похож.

– Всё может быть. – Мать начала нервно вытирать руки передником. – Может, какой лесник тебя помнит…

– Значит, похож, – удовлетворённо уточнил Мирек и отошел от зеркала.

– Похож. – Мать делано рассмеялась и поспешно отвернулась к плите.

Мирек хотел ещё что-то спросить, но в эту минуту в парадном коротко и неуверенно задребезжал звонок.

– Пойди открой. – Мать приподняла крышку на сковородке. – Это, наверное, соседка, она зайти хотела.

Но это была не соседка. Когда Мирек открыл дверь, он увидел, что перед крыльцом, переминаясь с ноги на ногу, торчит Сашка.

– Ты? – удивился Мирек. – Как нашёл?

– Так дядька, что мы на Старом русле перевозили, сказал – улица Уланская. Вот я и искал… – Сашка смущённо улыбнулся. – Только я стучал сначала, а потом увидал, что звонить можно.