Три жизни. Целых три человеческие жизни отделили Вадика от смерти. Если бы они не окликнули его, и не вышли из своих укрытий, то сейчас оборотень тащил бы его, Вадика, тело, чтобы сожрать у себя в логове. Потрясение было таким, что он отключился, потерял сознание, а когда пришёл в себя, было уже совсем темно. Ночь накрыла Землю своим одеялом. Пришлось зарыться поглубже в снег и остаться тут на ночёвку. Всю ночь над сугробом, в котором лежал Вадик, завывал ветер, а парню казалось, что это сама природа оплакивает погибших. Он не сомкнул глаз и лежал не шевелясь. Сколько прошло времени не известно. Час, два, день или больше, Вадик не понимал. Его трясло от страха, злости и конечно от холода.

Надо было возвращаться, но хотелось только одного, чтобы его оставил этот мир в полном покое. Парню пришлось сделать над собой громадное усилие, заставить себя начать двигаться, убедить себя, что если он сейчас не встанет, то смерти тех, троих, людей будут напрасны. Он с большим трудом выбрался из-под слоя снега, руки и ноги отказывались слушаться, всё тело ныло, от вчерашних перегрузок и долго лежания без движения. Похоже был уже день, темнота не была такой густой, как ночью. Не сразу, но он нашёл свою метку, красную полоску ткани, привязанную к торчащей из снега ветке. Медленно, шаг за шагом он побрёл от метки к метке. Он шёл практически на инстинктах, не осознавая, что делает. Если бы кто-то спросил спустя день или два, после этого события, как он добрался до бункера, он бы не ответил, просто не смог бы вспомнить. Да и как он попал в каморку Палыча, он тоже не вспомнит.