Вадик просунул в отверстие руку и, пошарив, с обратной стороны, нашёл выступ внутренней защёлки. С замиранием сердца, ведь если дверь закрыта ещё и на ключ, тогда ему тут долго возиться, прорубая проход, он повернул её. Замок щёлкнул. Вадик нажал на ручку двери и толкнул. Скрип, давно не смазываемых петель возвестил о том, что его старания увенчались успехом.

За дверью ничего примечательного не обнаружилось, обычное помещение, для переодевания, со шкафчиками вдоль стены, и умывальниками в углу. Шкафчики, почти все были раскрыты. Кроме, висящей в ней робы слесарей, больше ничего не было. Вадик не стал здесь задерживаться, к тому же свет фонарика стал тусклее, батарейки садились. Оставаться тут в полной темноте, совершенно не хотелось, он же не кошка в конце концов, не способен видеть без света, а без него, даже такие простые строения могут оказаться непроходимым лабиринтом. Перспектива, остаться тут и замёрзнуть или умереть от голода, как-то не радовала.

Парень понимал, что единственный его выход, это путь наверх, поэтому найдя лестницу, он поднялся на второй этаж. На лестничной клетке, в потолке, был люк на чердак, но он был приварен на совесть. Резать металл, тут было нечем. Вадик пошёл по коридору, толкая всякую дверь, какую видел, но за каждой из них его ждало, либо занесённое наполовину снегом помещение, скорее всего снег проникал через выбитые окна, либо глухие, без окон стены. Фонарь уже начал помаргивать, и потому Вадик даже не пытался их осматривать. В одной из комнат на столе лежал армейский рюкзак. В нем что-то было, но, осматривать содержимое, не было времени. Парень просто надел его себе на плечи и пошёл дальше. Осталась последняя дверь в углу. Он дёрнул за ручку. Здесь было немного светлее, чем полная темнота. В углу, за окном виднелся проход в снегу.

– Нашёл, да! Я сделал это! – вскрикнул Вадик, но тут же оборвал себя на полуслове. Тут что-то было не так, комната как комната, но что-то не так. И только через минуту он начал понимать, что именно не так. Запах. Здесь остро пахло псиной, причём запах был не старым. Тут пахло так, как будто он вошёл в загон к Герде, с её щенками. Вадик огляделся. В углу валялись наваленные в кучу матрасы. Парень подошёл ближе. Здесь запах был сильнее. Эта куча матрасов не была похожа на склад, скорее она походила на лежанку или логово какой-то, или каких-то больших собак. И там лежало это…

Вадика пробил озноб, живот скрутило, к горлу подкатило, и он бы блеванул, если бы было чем, еда уже давно переварилась, а остановиться и поесть он пока не решался. В куче матрасов и тряпья лежало тело, вернее часть тела человека, его верхняя половина, без ног и таза. Одна рука и часть рёбер объедены до костей. Ободранный от кожи череп скалился частью оставшихся, не выбитых зубов. Мутные, остекленевшие, замёрзшие на морозе глаза смотрели сквозь пространство, в никуда. Вадик отшатнулся и, споткнувшись обо что-то, упал, но тут же подскочил на ноги и ринулся к проходу. Фонарь уже еле светил, но и этого света хватило, чтобы увидеть чёткие следы на снегу, следы похожие на человеческие, только с бороздами от когтей на концах пальцев.

Сомнений уже не оставалось. Тот, кто мог оставить такие следы после себя и тот, кто мог разорвать и так обглодать человека, мог быть только оборотнем, как его звали Сергей с дедом, или смертозомом, как его называли другие. И это означало только одно, что Вадик попал прямо в логово этой твари, не имея даже самого простого оружия, чтобы защититься. Бежать, только бежать и причём так быстро, как только сможет, пока монстр не вернулся и не сделал с Вадиком тоже самое, что и тем человеком. Он даже не пытался думать, откуда здесь, после стольких месяцев, после всё выжигающих ядерных взрывов могло оказаться, свежее тело человека, да и как сумел выжить этот самый оборотень. Об этом он подумает потом, а сейчас самое главное – выбраться отсюда живым.