–– Привет, – сказал один из мальчишек, бросив на траву футболку. Он был довольно высоким, его темная кожа переливалась матовым блеском в свете заходящего солнца, пухлые губы были растянуты в улыбке, а между передних зубов была небольшая щель. Он заметил Ивонн раньше, чем его друг, который поднял на нее испуганный взгляд, будто не ожидал увидеть здесь кого-то еще.

–– Привет, – с опаской ответила Ив и поднялась на ноги.

–– Я Джо, это мой друг Крис, – Крис был светловолосым и голубоглазым, уголки его бровей были опущены немного вниз, от чего его взгляд делался печальным. У него было детское лицо и румянец на щеках. Мальчики подошли ближе и обменялись рукопожатиями с Ивонн, которая, прежде чем стиснуть их ладони, попыталась оттереть краску со своих пальцев.

–– Ивонн, – представилась она.

–– Что ты здесь делаешь, Ивонн? – весело спросил Джо и кивнул на этюдник.

–– Рисую, – призналась Ив. – А вы что?

–– Покажешь? – Джо задал следующий вопрос, проигнорировав ее.

–– Да, но она еще не готова.

–– Ничего себе! – воскликнул Джо, заглядывая за крышку этюдника. – Да ты прямо настоящая художница. Крис, посмотри–ка!

Так началась их дружба, продлившаяся долгие годы. Они втроем без устали, как могут только дети, слонялись по городку и окрестностям, покупали мороженое и уплетали его, сидя прямо на бордюре перед магазином. Катались на велосипедах и плавали в пруду. Крис сказал, что никаких змей здесь нет и что Ноа принял сухую ветку за змею. Сам Крис жил с отцом на лошадиной ферме, его мать повесилась, когда старший брат попал под машину, Крису тогда было три года, и он почти ничего не помнил. Он любил лошадей и однажды, когда его отец уехал в Шарлотсвилл по делам, позвал на них посмотреть.

Джо был сыном шерифа, помимо него в семье были три младшие девочки, но Джо говорил, что им рано еще гулять с ними. Мама Джо поила их водой и угощала обедом. Ивонн она сразу понравилась, потому что у нее были добрые глаза и мягкие руки.

Ив уходила из дома рано утром, а возвращалась только вечером, уставшей, грязной и невероятно счастливой.

Как-то раз, ближе к августу, перед тем как заснуть, она услышала разговор родителей за стенкой. Мама сказала:

–– Не знаю, Аарон, конечно, у нее появились друзья, но она еще ни разу за все лето не садилась за музыку.

А папа ответил:

–– Знаю, любовь моя, но, пожалуйста, не трогай ее. Пусть у нее будет детство.

Ивонн заснула с четкой уверенностью, что никто не отберет у нее это лето в Виргинии, лучших на свете друзей и воспоминания.

Однажды, Джозеф рассказал им историю. Эту городскую страшилку ему рассказала его мать. А ей ее мать, а ей ее мать – Джо продолжал бы до бесконечности, если бы Крису не надоело его слушать.

–– Хорошо, – сказал он. – Мы поняли, – не выдержал Кристиан, пытаясь сообразить, сколько поколений сменилось, прежде чем история дошла до Джо.

История рассказывала о некоем Джереми Эверморе, мужчине с рыжей бородой, который был плантатором и выращивал сахарный тростник. Он был человеком жестоким, но не просто жестоким, зверски жестоким, уточнил Джо для острастки, создавая мрачную атмосферу. Он сек рабов по малейшей провинности, если они собрали мало тростника, или не так смотрели на его жену. Говорят, он даже оборудовал пыточную камеру в подвале, где проводил свои жуткие эксперименты – сшивал людей, чтобы создать сиамских близнецов, выкалывал глаза и морил голодом. А однажды, даже съел младенца, отобрав его у роженицы, которая понесла от него. Люди сговорились и устроили бунт, подожгли усадьбу ночью, и она сгорела вместе со всеми спящими Эверморами. Потом ее восстановили и там жили другие плантаторы и другие рабы, но никто не задерживался надолго, потому что дух господина Эвермора до сих пор обитает там, как и души, замученных им людей.