А-ма забирает курицу у рума и проворно ощипывает перья с еще подергивающегося тела. А затем вжик-вжик-вжик. Она бросает куски курицы в котел и подвешивает над костром, который поддерживала Старшая невестка.

Через двадцать минут А-ма разливает суп по плошкам. Мужчины собираются с одной стороны дома, а женщины с другой. Мы садимся на корточки в ожидании своей порции. Я в жизни не слышала, чтобы мои родные так радостно чавкали и с громкими звуками жадно втягивали бульон и жевали мясо, хотя кваканье лягушек, жужжание комаров и пение ночных птиц напоминают, скольких часов сна мы уже лишились. Я обсасываю косточку, и тут вдруг в голове пролетают искры мыслей. Мне приснилась собака на крыше, этот сон предвещал, что я попаду в неприятности. Так и случилось. Но прямо сейчас, в эту самую секунду, каждому члену моей семьи достался кусок курицы и плошка наваристого бульона. Совсем как в моем сне. Ну, том, который я придумала… Про который я наврала… Правда, я сказала, что каждому достанется по целой курице, и все же…

Без совпадений нет истории.

Наш народ привык перемещаться с места на место, используя при этом традиционную технику выкорчевывания и сжигания лесов, чтобы создать поля под посадку, а потом, когда земля перестает радовать нас своими дарами, двигаться дальше. Однако последним нескольким поколениям стало трудно претендовать на новые земли на Наньно или на любой другой горе в префектуре Сишуанбаньна, где растет чай, поэтому мы – и наши соседи – остались. Осели, как говорит А-ба, хотя это и противно нашей природе. Правда, наш дом, как и все другие дома в деревне, построен как временный. Еще до моего рождения отец и дед отправились в лес, чтобы собрать солому, которой покрыта крыша. Они рубили бамбук, обрывали листья, а затем связывали жерди между собой плетенными вручную шнурами, чтобы возвести стены, разделившие мужские и женские покои. Наш дом стоит на бамбуковых сваях, а внизу остался защищенный закуток для скотины, правда, мы не держим ни свиней, ни волов, ни мулов, ни водяных буйволов, только несколько потрепанных кур, петуха и пару уток. Я не знаю другого дома, кроме комплекса из основного здания и трех хижин для новобрачных, но в моей крови гудит желание оставить его и отправиться в другое место, где мой род сможет поставить алтарь предков и возвести новое жилище, такое же просторное, как нынешнее. Это беспокойное чувство усиливается в сезон муссонов, в те месяцы, когда духи властвуют над нами.

Сегодня женщины и девушки в нашем доме собрались вокруг костра на женской половине дома, чтобы заняться рукоделием.

Огонь дает нам свет и тепло, а удушливый дым помогает отгонять комаров. Первая и вторая невестки склонили головы друг к другу и о чем-то шушукаются.

Из головного убора Старшей невестки, напоминающего букет полевых цветов, торчат пушистые разноцветные шарики на проволоке, обмотанной нитью для вышивки. Головной убор Второй невестки украшен ниточками серебряных шариков размером с горошину, которые опускаются на ее лоб, будто челка. Я ерзаю, пока Третья невестка рассматривает мое рукоделие. Обычно при подобных проверках рядом со мной находится Цытэ, но с тех пор, как я набедокурила в пункте приема чая несколько часов назад, ее ко мне не отпускают.

Послеобеденный отдых прерывается, когда приходят Дэцзя и ее свекровь и приносят А-ма в подарок арахис. Всегда полезно укрепить связь с женщиной, которая приведет в этот мир твоего ребенка. Но Дэцзя такая несчастная. Обычно никто и не знает, что женщина в положении. Мы носим очень свободную одежду, это удобно, множество слоев дают дополнительное тепло, демонстрируют благосостояние семьи и позволяют скрывать то, что находится под ней.