Когда Айко заболела, дом стал тише. Её кашель разрывал ночи, и Айдо сидел у её кровати, держа её руку. Она умерла весной, и сад, который она любила, остался без цветов. Акайо постарел за ночь, его плечи сгорбились. После похорон он рассказал Айдо правду, и мир рухнул. Айдо не плакал – он чувствовал только холод, словно его сердце замёрзло. Когда Акайо умер через неделю, Айдо стоял у его могилы, сжимая арбалет Мэдоки, который дед оставил ему. «Я найду их», – прошептал он, и это стало его клятвой.

Путь к мести.

После смерти Акайо Айдо ушёл из дома. Он продал всё, что мог, и переехал в город, где мафия дышала в каждом переулке. Он поступил в полицейскую академию, но не ради значка – он хотел навыков, чтобы стать охотником, как Мэдока. Академия была суровой: спарринги до крови, стрельбы до дрожи в руках, ночи без сна. Айдо впитывал всё, как губка. Он научился лгать, глядя в глаза, драться, не чувствуя боли, и стрелять так, что мишень рвалась в клочья. Но арбалет Мэдоки был его истинным оружием. Он тренировался с ним в заброшенных складах, представляя Акиру. Каждый болт арбалета был на счету.

Под псевдонимом Орочи он начал втираться в мафию. Он был никем – курьером, тенью, человеком, которого не замечали. Но он слушал, смотрел, запоминал. Акира был его первой целью, и Айдо нашёл его. Убить Акиру было легко – слишком легко. Но слова Акиры о Хиро и Сузуки жгли его. Они были последними, и Айдо знал, что не остановится, пока не доберётся до них.

Ночь перед «Сасори».

Айдо стоял у окна, глядя на дождь, что заливал город. Клуб «Сасори» был в нескольких кварталах, его неоновая вывеска мигала, как маяк. Айдо знал, что Хиро там, и, возможно, Сузуки. Он проверил арбалет, натянул тетиву, вставил болт. Он не мог взять его в клуб – слишком громоздко, – но болты в кармане были его талисманом. Пистолет Айко, старый «Hino Komuro», был за поясом. Он надел пальто, сунул очки в карман и взглянул на себя в зеркало. Такэси смотрел на него, холодный, готовый ко всему. Но внутри Айдо слышал голос Айко, её колыбельную, и видел глаза Акайо, полные боли. Он закрыл глаза, вдохнул и шагнул в ночь.

Переулок у «Сасори».

Город дышал сыростью и неоном. Клуб «Сасори» торчал в конце улицы, его вывеска пульсировала, как ядовитое сердце. Айдо шёл быстро, капюшон скрывал лицо. Он знал, что охрана у входа – не просто вышибалы. Они были псами мафии, с пистолетами под пиджаками и глазами, что видели всё. Айдо замедлил шаг, заметив фигуру в переулке. Худой мужчина, с татуировкой на шее, курил, прислонившись к стене. Это был Хиро по прозвищу «Костоправ».

Айдо сделал вид, что поправляет куртку, но пальцы коснулись болта в кармане. Хиро заметил его, сплюнул сигарету и шагнул ближе. «Такэси, да?» – его голос был хриплым, как у человека, который слишком много видел. Айдо кивнул, не снимая очков. «Ты опоздал», – Хиро сунул руки в карманы, но Айдо заметил блеск кастета. Он был готов.

«Дела», – ответил Айдо, голос низкий, пропитанный усталостью. Он месяцами строил образ Такэси: мелкий дилер, жаждущий места под солнцем. Хиро купился, но его глаза рыскали, ища трещину. «Сузуки не любит ждать», – сказал он, кивая на клуб. «Идём».

Айдо двинулся следом, чувствуя, как адреналин бьёт в виски. Хиро был дверью к Сузуки, но один неверный шаг – и арбалет Мэдоки станет его последним словом. «Сасори» ждал, и Айдо был готов шагнуть в пасть зверя.

Внутри «Сасори».

Клуб был адом, где неон заменял солнце, а басы – пульс. Айдо пробирался за Хиро, чувствуя, как взгляды цепляются к нему. Он заметил третьего охранника, скрытого у лестницы, его рука лежала на кобуре. Воздух был густым, пропитанным угрозой. Айдо вспомнил уроки академии: «Враг видит твой страх, даже если ты его прячешь». Он выпрямился, заставляя Такэси взять верх.