М-да, моим-то видом можно не только детей пугать, но и гвардейцев кардинала с королевскими мушкетёрами, за компанию с врагами французской короны. Но мне придавала силы мысль, что я живу честным трудом, этой великой милостью неба! Пусть я снова бедна и вновь оказалась на самом дне, чего всегда страшно боялась, но не опустилась до торговли своим телом. Я не ушла с головой в грязь и разврат, не осквернила чистых и не омрачённых идеалов дочери. Я сделала всё, чтобы Жанне не пришлось наблюдать падение её матери! Моя девочка – самая главная для меня драгоценность, всё ведь видит и, к моему прискорбию, понимает… Жанна – единственный повод для тщеславия, оставшийся у меня, но уже святого… Только бы дожить до того дня, когда она вырастет и создаст семью!

Отзывчивая Жанна девочка, и сердце у неё доброе, нежное, неравнодушное к чужому горю. Было как-то раз, упала я от смертельной усталости на колени, прямо посреди кухни с недомытым полом – и с места не двигаюсь, хоть порази меня на этом самом месте молния.

– Матушка, иди, поспи, – нежно шептала мне на ухо Жанна, касаясь своими мягкими ладошками моих плеч. Недетскую теплоту излучают в такие моменты её ясные карие глаза. – Я тут вместо тебя управлюсь, ты должна отдохнуть.

– Смеёшься? – возражала я ей убитым голосом, всё равно не в силах сдержать грустного сарказма. – Мне ещё общий зал и двадцать комнат в порядок приводить.

– Без тебя всё сама в порядок приведу! – с этими словами дочь отбирала у меня тряпку, окуная её в ведро, и принявшись с особым рвением отмывать полы. – Увижу, что ты не спишь, а спину тут надрываешь – рассержусь, и тебе это не понравится! – хмурилась девочка, строго глядя на меня своими карими глазами.

– Ты так полы моешь, будто уже делала это раньше, – замечала я недовольно.

– Ага, пока ты не видела. Я и посуду мыть умею, готовить, стирать, – отвечала Жанна безразличным тоном.

– Что?! Как?.. Жанна… – потеряла я дар речи. Так вот, почему я всё успевала и до сих пор меня вперёд ногами не вынесли… Оказывается, Жанна тайком помогала мне в работе, чтобы мне было не так тяжело, а ведь именно от этого я хотела её оградить.

Я всегда хотела, чтобы детство моего ребёнка было счастливым и не омрачённым, но разве волнует Всевышнего судьба маленькой, ни в чём неповинной девочки, с её матерью? Матерью, виноватой лишь в том, что она была слишком сильно преданна людям, выбросившим её, как выбрасывают дети старых и надоевших кукол?.. Тогда я стала трудиться за троих, только бы на долю Жанны доставалось меньше работы.

Никогда бы не подумала, что служба у кардинала Ришелье не убила во мне способности, много лет скрытой, честно зарабатывать себе на жизнь. Трудно было, но я справлялась. Я жива, верёвка десять с лишним лет назад не задушила меня, и палачу мне удалось помешать осуществить задуманное им.

Пусть я лишилась былого могущества и богатства, но у меня есть моя дочь Жанна, а уж она дороже мне всех богатств мира, и ради неё я в силах вынести что угодно…

POV Миледи.

Проспала я, наверное, до полудня, точно сказать всё равно не могу. Впервые выспалась за эти полтора с лишним года по-человечески! Попыталась перевернуться на другой бок, но движение отозвалось ноющей болью по всему телу. Кое-как мне удалось сесть, разминая затёкшие руки и ноги после сна на охапке сена. Потянувшись и зевнув, я с трудом разлепила опухшие веки и огляделась по сторонам. Около зажжённого очага, скармливая нашему коню Марсу добытую где-то капусту, спиной ко мне стояла Жанна. На огне, как я уже успела догадаться по булькающему звуку, что-то закипало в кастрюле. Значит, Жанна встала гораздо раньше меня. Вот только где она взяла продукты? Как мне помнится, у нас только морковь из провизии и оставалась, когда мы прибыли в Берри. Не без усилий поднявшись с пола на ноги, словно они стали ватными, я критически оглядела свою одежду, потрёпанную временем и долгими дорогами.